[ Новые сообщения · Участники · Правила форума · Поиск · RSS ]
  • Страница 1 из 3
  • 1
  • 2
  • 3
  • »
Модератор форума: Лорд_Дагаал, Grog  
Форум » Хаос и все что с ним связано » Примархи перешедшие на сторону Хаоса » Фулгрим (примарх Детей Императора)
Фулгрим
AiK Дата: Суббота, 08.08.2009, 18:36 | Сообщение # 1
Сообщений: 109
Замечания:0%
Уважение [ 4 ]
Где то гуляет...
Давным-давно во времена Эры Раздора, путешествия сквозь варп стали невозможными, и все миры, на которых обитало человечество, были отрезаны друг от друга, оставленные на произвол судьбы даже соседними звездными системами. "Либрам экс Доминар", один из немногих оставшихся с того времени текстов, рассказывает о Кемосе, одном из таких миров. Кемос был колонией-шахтой, которая напрямую зависела от поставок продовольствия с других планет. Правители планеты попытались решить проблему с едой самостоятельно, но умирающий медленной смертью мир Кемоса, не мог дать много пищи. Все изменилось, когда стражники Каллакса, самой большой из оставшихся заводов-крепостей, увидели, как с небес падает метеор, огненный хвост которого осветил небо. Метеор упал примерно в миле от городских стен. Хотя у правителя Каллакса было мало людей, он послал на место падения отряд разведчиков, надеясь, что метеор на самом деле - космический корабль, и кто-нибудь из его экипажа выжил. То, что они нашли, стало частью легенды.

В центре кратера, среди раскаленных обломков стасисной капсулы лежал младенец, но в то же время было в нем что-то необычное. Обычно сирот на Кемосе убивали - правительству не хватало ресурсов на то, чтобы содержать тех, кто не мог отрабатывать свой хлеб на фабриках. Но капитан разведчиков, Каллакса взглянув в глаза ребенка, понял, что перед ним не простой человек. В противоречие всем традициям, капитан разведчиков обратился к Правителю, с просьбой усыновить ребенка. Правитель дал свое разрешение. Капитан назвал своего сына в честь мистического бога-создателя Кемоса, по имени Фулгрим. Дитя вскоре затмило своими деяниями легенды самого мифического бога, став известным жителям всей планеты.

Фулгрим рос сильным, могучим и потрясающе быстрым человеком. В половину младше, чем его одногодки-работяги, он уже был способен работать несколько дней подряд без отдыха. Он был развит не только физически, но и прекрасно разбирался в технологиях и машинах, на которых работал, и даже начал совершенствовать их. В пятнадцатую годовщину своего приземления, Фулгрим был повышен из простых работников до инженера самого Правителя. Узнав о постепенном ухудшении состояния городов Кемоса и скорой гибели населения, Фулгрим поклялся спасти свой мир от надвигающейся гибели.

Он убеждал одного за другим работников Правителя бороться против энтропии, которая уничтожала Кемос. Под руководством Фулгрима отряды инженеров устраивали походы, основывая далеко от крепости в практически необитаемых регионах, новые поселения. Старые штольни были открыты заново и снова заработали, пополняя запасы минералов и позволяя строить все более сложные машины. В полную силу была задействована система переработки. Наконец, Каллакс начал производить больше, чем его жители могли потреблять. Поднимая экономику планеты, Фулгрим не забывал заботиться и об ее культуре, заново создавая искусство и мораль, восстанавливая человеческий дух, который ранее был принесен в жертву выживанию планеты. Каллакс рос, и остальные поселения поспешили присоединиться к новой планетарной структуре. Через пятьдесят лет после своего появления на планете, Фулгрим стал правителем всего Кемоса.

По прошествии нескольких лет, период изоляции планеты подошел к концу. С небес падали десантные капсулы с людьми в броне и с лицами, покрытыми боевыми шрамами. Каждый из них нес на себе символ двуглавого орла. Прослышав об этом, Фулгрим вспомнил некоторые вещи, которые доселе были сокрыты от него. Формально, на Кемосе не было армии, но зона приземления непонятных кораблей была окружена Оберегающими, полицейскими-солдатами, ответственными за соблюдение порядка на заводах-крепостях. Фулгрим отдал Оберегающим приказ не причинять пришельцам вреда, и проводить их в Каллакс.

В спартанские апартаменты Фулгрима вошли звездные воины в доспехах. Их лица были покрыты шрамами, а с наплечников свисали свитки, на которых были начертаны истории их подвигов. Оружие и доспехи были отличного качества, а знамена представляли собой настоящие произведения искусства. Фулгрим понял, что они были не просто людьми продвинутых технологий, но также и очень образованными. Он также осознал, что это были его давным-давно потерянные братья, которые вернулись за ним на Кемос. Из рядов воинов выступил лидер, Император Человечества. Фулгрим только раз взглянул на него, а потом преклонил колено и предложил ему свой меч. С этого дня Фулгрим служил Императору, преданный ему всем сердцем.

От Императора Фулгрим узнал о Терре, о Великом Крестовом Походе, призванном восстановить правление человека в галактике, и о своем собственном происхождении. Хотя происходящее и представлялось слишком фантастичным, Фулгрим поверил каждому слову, и отправился на Терру, чтобы возглавить Легион Детей Императора, участвующий в крестовом походе. В отличие от остальных Легионов, Дети Императора были очень немногочисленны - из-за аварии были уничтожены почти все хранилища геносемени и, так как Примарх также пропал, восстановление Легиона было сложным процессом. Фулгрим смог взять с собой только двести воинов, все, что мог себе позволить Легион. Он дал им священное задание восстановить мудрость Императора во всех мирах. "Мы - Его Дети", - сказал он тогда, если верить "Книге Примархов", - "Сделаем же так, чтобы каждый, кто посмотрит на нас, знал об этом. Мы не оправдаем его надежд, только если у нас будут недостатки. Так оправдаем же его надежды!"

Императору так понравились слова своего нового сына, что он оказал Легиону Фулгрима невиданную честь: Дети Императора получили право носить на своих доспехах изображение Имперского Орла, став единственным Легионом, который может носить подобный знак. Идея похода по близлежащим мирам захватила Фулгрима, но он понимал, что двухсот воинов для этого слишком мало. С благословения Императора, он и его Легион присоединились к Лунным Волкам, и Фулгрим сражался плечом к плечу со своим братом, Хорусом, помогая ему в новом походе - умиротворении Восточного Рукава галактики. Главнокомандующий лично отметил Фулгрима и его Легион, провозгласив их живым воплощением идеалов Космического Десанта.

Увеличившись за счет новых рекрутов, набранных на Кемосе и Терре, Дети Императора, наконец, смогли собрать силу, чтобы выступить в свой собственный крестовый поход, и Фулгрим повел свои войска на встречу с неизвестным. Он принес слово Императора во множество миров, уничтожая любое сопротивление, в абсолютной уверенности, что тот, кто сражается против Императора, сражается против человечества. Из набирающихся опыта рядов Легиона, он выделил нескольких людей, самых смелых, сильных и благородных, которые стали Лордами-Командорами и получили в свое распоряжение по полной боевой роте. Фулгрим лично обучал Лордов-Командоров, стараясь, чтобы они были достойны чести быть командирами лучшего Легиона Императора. Лорды-Командоры в свою очередь передавали его слова низшим чинам, а те - своим отрядам. Таким образом, каждый космический десантник Легиона Детей Императора лично следовал путем Императора. В честь Императора они старались быть лучшими во всем: доктрина сражений изучалась вплоть до последней буквы, тактические и стратегические операции разбирались до мелочей, а декреты Императора заучивались наизусть. Хотя в то время большая часть Легионов считала Императора просто человеком, а не богом, преданность и поклонение Детей Императора граничило с фанатизмом.


Старший заместитель младшего учетчика Нургла (гнилой бюрократ)
GoLeM Дата: Суббота, 08.08.2009, 18:52 | Сообщение # 2
Сообщений: 3276
Замечания:
Уважение [ 53 ]
Где то гуляет...
Ты только следи чтоб инфа не совпадала с инфой про примарха в инфе про легион

"Иногда доброе дело - это просто побочный эффект злодеяния" - ​Альфариус.
Все равны в желудке тиранида!
Поглощенные Варпом, с выпитой душой, закатанные Некронтиром, убитые по непонятным мотивам, или случайно затоптанные пробегающим Сквигготом....
AiK Дата: Суббота, 08.08.2009, 20:55 | Сообщение # 3
Сообщений: 109
Замечания:0%
Уважение [ 4 ]
Где то гуляет...
Это уже сложнее biggrin

Старший заместитель младшего учетчика Нургла (гнилой бюрократ)
Slaaneshs_Slave Дата: Понедельник, 10.08.2009, 01:18 | Сообщение # 4
Сообщений: 505
Замечания:0%
Уважение [ 17 ]
Где то гуляет...
Аааааааааааааа!!!
Батька мой Х)


Chaos is in our minds...
It's lead us in all our life...
For someone it's the mark of curse,
But someone take this like a Blessing...
Choose your way...
Lorgar666 Дата: Четверг, 03.09.2009, 19:36 | Сообщение # 5
Сообщений: 3026
Замечания:0%
Уважение [ 25 ]
Где то гуляет...
Slaaneshs_Slave, угу,ты хоть в курсе где его черти носят?))

МЫ - НЕСУЩИЕ СЛОВО!
МЫ - БЛОКАДА ЗЕМЛИ!
Slaaneshs_Slave Дата: Суббота, 05.09.2009, 03:54 | Сообщение # 6
Сообщений: 505
Замечания:0%
Уважение [ 17 ]
Где то гуляет...
Lorgar666, Да беспонятия где это глист в корсете прозибает Х)

Chaos is in our minds...
It's lead us in all our life...
For someone it's the mark of curse,
But someone take this like a Blessing...
Choose your way...
Lorgar666 Дата: Среда, 09.09.2009, 17:45 | Сообщение # 7
Сообщений: 3026
Замечания:0%
Уважение [ 25 ]
Где то гуляет...
хорош батька,смылся куда то и плевать хотел на свой Легион!

МЫ - НЕСУЩИЕ СЛОВО!
МЫ - БЛОКАДА ЗЕМЛИ!
Slaaneshs_Slave Дата: Четверг, 17.09.2009, 00:42 | Сообщение # 8
Сообщений: 505
Замечания:0%
Уважение [ 17 ]
Где то гуляет...
Lorgar666, да ушел на блядки без оглядки Х)
делов то Х)
(сорри если данное сообщение оскверняет чей либо взор...
приношу свои глубочайшие извинения)


Chaos is in our minds...
It's lead us in all our life...
For someone it's the mark of curse,
But someone take this like a Blessing...
Choose your way...
GoLeM Дата: Четверг, 17.09.2009, 08:35 | Сообщение # 9
Сообщений: 3276
Замечания:
Уважение [ 53 ]
Где то гуляет...
Slaaneshs_Slave, попячся и читай про Фулгрима

"Иногда доброе дело - это просто побочный эффект злодеяния" - ​Альфариус.
Все равны в желудке тиранида!
Поглощенные Варпом, с выпитой душой, закатанные Некронтиром, убитые по непонятным мотивам, или случайно затоптанные пробегающим Сквигготом....
GoLeM Дата: Четверг, 17.09.2009, 08:35 | Сообщение # 10
Сообщений: 3276
Замечания:
Уважение [ 53 ]
Где то гуляет...

Действующие лица:

Легион Детей Императора
Фулгрим – примарх
Эйдолон – Лорд-коммандер
Веспасиан - Лорд-коммандер
Юлий Кесорон – капитан, первая рота
Соломон Деметер - капитан, вторая рота
Марий Вайросеан - капитан, третья рота
Саул Тарвиц - капитан, десятя рота
Люций - капитан, тринадцатая рота
Чармосиан – капеллан, восемнадцатая рота
Гай Капхен – заместитель второго капитана
Ликаон – денщик капитана первой роты
Фабий – апотекарий

Легион Железных Рук
Феррус Манус – примарх
Габриель Сантор – капитан, первая рота
Каптай Балхаан – капитан «Феррума»

Примархи:
Хорус – примарх Сынов Хоруса, Воитель
Вулкан – примарх Саламандр
Коракс - примарх Гвардии Ворона
Ангрон – примарх Пожирателей Миров
Мортарион – примарх Гвардии Смерти

Другие космодесантники:
Эреб – первый капеллан Несущих Слово

Армия Империума
Лорд-коммандер Фаддей Файл

Деятели Империума
Серена д’Анжелус – художник
Бекуа Кинска – музыкант, компзитор
Остиан Делафор – скульптор
Коралин Асеник – театральная актриса
Леопольд Кадм – поэт
Ормонд Бракстон – эмиссар Администриума Терры
Эвандер Тобиас – хранитель архива «Гордости Императора»

Ксеносы
Эльдрад Ультран – видящий Ультве
Хиран Золотой Шлем – лорд-призрак Ультве

Часть первая.
Превосходный воин.
« То, что несет нам испытания, приведет нас к триумфу; то, что причиняет боль нашим сердцам, подарит нам счастье. Настоящее счастье – идти вперед, учиться и совершенствоваться. Но ничто не дается просто так. Ошибки, невежество и недостатки. Мы должны пройти сквозь тьму дабы дотянуться до света»
- примарх Фулгрим, Достижение Совершенства
« Совершенство достигнуто не тогда, когда нечего добавить,
тогда, когда нечего отнять!»
- Остиан Делафор, Человек из Камня
« Настоящий рай тот, который потерян для нас…»
- Пандорас Цзенг, философ, назначенный к аутарху девятого Йиндонезийского блока (Yndonesic Bloc).

I.
Отчет \ Увидь его насквозь \ Лаеран

«Величайшая опасность для большинства из нас состоит не в том, что наши цели слишком высоки и мы упустили их, а в том, что они слишком низки и мы достигли их,- имел привычку говорить Остиан Делафор в тех редких случаях, когда он был способен говорить убедительно.
она слишком низко и мы легко ее достигаем». После этого он будет скромно улыбаться и пытаться совладать с чувством беззащитности в свете прожекторов и неудобства из-за внимания.
И только в своей мастерской, в окружении разбросанных зубил,
молотков и рашпилей, ловкими движениями отделяя от мрамора куски, он чувствовал себя комфортно. Он отошел от каменного блока, стоявшего в центре мастерской, и прошелся рукой по своему высокому лбу и коротким, сильно завитым, черным волосам.
Мраморная колонна представляла собой блестящий белый прямоугольником, метра четыре высотой, ее поверхность еще не коснулось ни зубило, ни рашпиль.
Остиан обошел колонну, касаясь своими серебряными пальцами ее гладкой поверхности , чувствуя ее внутреннюю структуру и обдумывая, где он сделает первый скол на камне. Сервиторы доставили блок из ангара «Гордости Императора» неделю назад, но он еще окончательно не понял, как из этого блока создаст шедевр.
Мрамор прибыл на флагман Детей Императора из каменоломен Проконесуса на Анатолийском полуострове, которые были основным источником мрамора для Императорского дворца.
Блок вручную добыли в каменоломнях горы Арарат, из твердой и недосягаемой вершины, единственного известного места залежей чистейшего белого мрамора. Его цена неизмерима, и лишь влияние примарха Детей Императора помогло заполучить его для двадцать восьмой Экспедиции.
Остиан знал, что многие называли его гением, но он сам понимал – его руки лишь инструмент. Его умением была способность видеть, как будет выглядеть законченный продукт его мыслей, прежде чем он снимет первый слой с камня.
Остиан Делафор был худощавым человеком с тонкими, серьезными чертами лица и узкими, длинными пальцами, заключенными в серебряный металл, блестевший как ртуть и проявлявший беспокойство, если что-то попадало в руку, так, что складывалось впечатление, будто он живет вне воли своего хозяина. Поверх прекрасно сшитого костюма из черного шелка и кремовой рубашки была накинута длинная рабочая роба.. Стиль его одежды явно не соответствовал неопрятной мастреской
-Ну, теперь я готов, - прошептал Остиан.
-Я на это надеюсь,- раздался голос позади,- у Бекуа будет приступ истерии, если мы не успеем к ее концерту, ты ее знаешь.
- Нет, Серена, - улыбнувшись сказал Остиан,- я имел ввиду, что я готов начать работу.
Он развязал тесемки, удерживающие робу, и попытался стянуть ее с себя. Серена д’Анжелус вошла в его мастерскую как один из ужасных матриархов, так хорошо сыгранных Королин Асеник. Она остановилась вдали от разбросных инструментов, лестниц и лесов. Остиан знал, что ее мастерская настолько чиста и опрятна, насколько его захламлена; картины были аккуратно сложены, а кисти и мастики выглядели так, как будто ими еще не пользовались. Низкорослая и привлекательная, Серена д’Анжелус, возможно, была лучшим художником Экспедиции. Другие предпочитали пейзажи Келана Роджета из двенадцатой Экспедиции Робаута Жиллимана, но Остиан считал, что мастерство Серены выше.
Даже если она так не думает, подумал он, всматриваясь в блеск длинных рукавов ее платья.
Для концерта Бекуа Кински она выбрала обычное длинное платье из шелка небесно-голубого цвета с плотно прилегающей золотой баской, приподнимавшей грудь. Как всегда, свои длинные иссиня-черные волосы она распустила - они спускались до талии и обрамляли узкое овальное лицо и темные миндалевидные глаза.
- Ты выглядишь чудесно, Серена.
- Спасибо, Остиан,- ответила она, подходя к нему и расстегивая воротник рубашки,- ты выглядишь так, как будто спал в этом костюме.
- Он в порядке!- возразил Остиан, когда она аккуратно поправляла воротник.
- В порядке, но не в идеальном.- сказала она,- И ты это знаешь. Бекуа уже всем надоела с этим проклятым отчетом, и я не хочу услышать от нее, что художники раздражают ее своим растрепанным и помятым видом.
Остиан усмехнулся.
- Да уж, она весьма смутно представляет себе, что такое прикладное искусство.
- Все из-за избалованности во время воспитания в Европе.- сказала Серена,- А ты, между прочим, сказал что готов творить, не так ли?
- Да,- кивнул Остиан,- готов. Теперь я вижу, что внутри. И только я могу освободить это.
- Чтож, я думаю, лорд Фулгрим будет рад услышать об этом. Я слышала, что он лично просил Императора доставить этот камень с Терры.
- Ох, наконец-то… - прошептал Остиан, когда Серена, отвернулась, довольная его внешним видом.
- Все буде хорошо, дорогой. Ты и твои руки скоро заставят этот мрамор петь.
- А твоя работа?- спросил Остиан,- Как продвигаются дела с портретом?
Серена вздохнула.
- Медленно. Лорд Фулгрим предпочитает сражения и редко позирует для меня.- Остиан заметил, что Серена бессознательно начала царапать себе руки,- Каждый день он остается незаконченным, я ненавижу этот портрет все больше и больше и думаю о том, чтобы начать новый.
- Нет, ты преувеличиваешь.- сказал Остиан, беря ее за руки,- Все хорошо. Я уверен, что когда Лаер падет, лорд Фулгрим будет позировать столько, сколько тебе нужно.
Она улыбнулась, но Остиан увидел ложь в этой улыбке. О, как он хотел узнать способ вывести ее из состояния меланхолии, состояния, когда она могла навредить самой себе.
Но вместо этого он лишь сказал:
- Пойдем, мы не должны заставлять Бекуа ждать.

ОСТИАНУ приходилось признавать, что Бекуа Кинска, европейское чудо, была красивой женщиной. Ее растрепанные волосы были цвета неба в солнечный день, Черты ее лица были результатом хорошей генетики и умелых, незаметных глазу, пластических операций.
Ее выделяло образование и пристрастие к избыточному использованию косметики, что, по мнению Остиана, лишь уменьшало ее природную красоту. Чуть ниже волос Остиан смог заметить слуховой усилитель и провода, идущие от него к черепу.
Бекуа получила прекрасное образование в лучших академиях Терры, а так же прошла подготовку в недавно открытой Консерватории «де Мюзик»– что, по правде, было лишь потерей времени, потому что мало кто мог научить ее чему-то новому. Люди по всей галактике слушали ее оперы и симфонии, она писала музыку способную задеть душу, возвысить ее, наполнить энергией. Остиан встречал ее дважды до назначения на «Гордость Императора», и оба раза его отталкивало ее чудовищное самолюбие и невыносимо высокая самооценка. Но по каким-то непонятным причинам Бекуа преклонялась перед ним.
Одетая в многослойное платье цвета ее волос, Бекуа сидела на резной скамье в дальнем конце концертного зала, опустив голову над мультисимфоническим (multi-symphonic) клавикордом, подключенном к динамиками, расположенным по всему залу.
Сам зал был большим помещением, отделанным панелями из темного дерева, с порфировыми колоннами, освещенными мягким светом шаров качающихся над парящими генераторами гравитации. Витражные окна изображавшие космодесантников в пурпурной броне Детей Императора полностью занимали одну из стен, а ряд мраморных бюстов, сотворенных самим примархом, стоял вдоль другой
Остиан мыслено отметил, что надо бы их осмотреть, но не сейчас. В зале толпилось около тысячи человек, одни были одеты в бежевые робы летописцев, другие в строгие черные робы адептов Терры. Но были и другие, одетые классически - в парчовые куртки, полосатые брюки и высокие черные ботинки – представители дворянства Империума. Многие из них присоединились к двадцать восьмой экспедиции только чтобы побывать на выступлении Бекуа.
В стороне от толпы стояли солдаты армии Империума: офицеры в украшенных перьями шлемах, кавалеристы в золотых кирасах и представители учебного корпуса в красных шинелях. Пестрота мундиров различного цвета наблюдалась во всему концертному залу, шпоры и сабли с громким звуком ударялись об деревянный пол.
- Как эти офицеры могут находить время для таких мероприятий?- сказал Остиан, пораженный бессчетным количеством различных мундиров,- Разве они не участвуют в войне с пришельцами?
- Всегда находится время для искусства, мой дорогой Остиан,- ответила Серена, беря два бокала шампанского у пробиравшегося сквозь толпу официанта,- Война – жестокая госпожа, но у нее нет ничего против Бекуа Кински.
- Я не понимаю, почему я должен тут торчать,- пробурчал Остиан, сделав маленький глоток шампанского и наслаждаясь освежающим действием напитка.
- Потому что она тебя пригласила, а от таких приглашений не отказываются.
- Но она мне никогда не нравилась.- возразил Остиан,- Почему она обеспокоилась тем, чтобы пригласить меня?!
- Потому что ты ей нравишься, идиот.- ответила Серена, шаловливо ударив его локтем по ребрам,- Конечно если ты понимаешь о чем я
- Я не могу представить почему,- вздохнул Остиан,- Я лишь немного разговаривал с этой женщиной. Она не давала мне и слова сказать.
- Поверь мне,- сказала Серена, положив свою изящную руку на его,- ты хочешь быть здесь.
- Действительно? Объясни почему же?
- Ты не слышал как играет Бекуа, не так ли?- ответила она улыбнувшись.
- Я слышал ее записи.
- Мой мальчик,- сказала Серена, театрально закатив глаза,- если ты никогда не слышал Бекуа вживую, ты не слышал ничего! Тебе понадобится много носовых платков, потому что ты будешь плакать. Или, если у тебя их нет, воспользуйся успокоительным, иначе ты будешь весьма возбужденным.
- Прекрасно!- воскликнул Остиан, в душе же желая вернуться в мастерскую,- Я останусь.
- Поверь мне. Будет хуже, если ты уйдешь.
Постепенно шум разговоров в зале стих. Серена продолжала держать его за руку и прикоснулась пальцем к губам. Остиан смотрел поверх замолкшей толпы, и заметил огромного длинноволосого блондина в белой робе.
- Астратес…- выдохнул он,- Я не думал, что они такие огромные.
- Это Первый капитан, Юлий Кесорон,- сказала Серена, и Остиан заметил чопорность в ее голосе.
- Ты его знаешь?
- Он попросил меня написать его портрет, - просияла Серена, - Говорят, он поклонник искусства. Он очень мил и пообещал сообщить о возможных перспективах..
- Перспективах? Каких перспективах?
Серена не ответила. Гнетущая тишина опустилась на привелигерованное собрание, когда свет шаров угас. Остиан наблюдал за тем, как Бекуа провела рукой по клавишам клавикорда. Внезапно энергия и романтические чувства переполнили его как только динамики возвестили о начале увертюры. Выступление началось, и Остиан заметил, что ему нравится игра Бекуа, когда ему внезапно представилась картина разгоравшегося шторма. Вначале он слышал лишь капли дождя, но затем поднялся ветер и начался ливень. Он слышал дождь, вой ветра и грохот грозы. Он посмотрел вверх, полностью уверенный что увидит темные тучи.
Звук тромбонов, пронзительных флейт и грохочущих литавр то затихал, то вновь набирал мощь, причудливо танцуя в воздухе, а звуки симфонии, становившиеся все более страстными, звуки, задевавшие все его внутренне существо, создавали эпическое повествование, хотя позже Остин не мог вспомнить его сюжет.
Хор полностью сливался с оркестром, не было даже намека на раздор в этой величественной музыке восхвалявшей мир, радость и братство людей.
Остиан почувствовал, как чувства наполняют его, как его душе хочется вырваться из тела, воспарить и прыгнуть в отчаянии, чтобы потом восстать и с помощью магической силы музыки вознестись на вершину восторга.
Он посмотрел на Серену и увидел в ней порыв, желание вырваться из оболочки и разделить эту радость с ним. Остиан обернулся и увидел что Бекуа качалась как сумасшедшая, ее голубые волосы спутались на лице, руки метались вдоль клавиатуры. Среди восхищенных слушателей Остиан заметил дворянина в серебряной кирасе и прекрасно сшитой темно-синей льняной куртке, наклонившегося к своей спутнице и прошептавшего что-то ей на ухо.
. К разочарованию Остиана внезапно прекрасная музыка стихла. Установилась тишина. Радость исчезла, вместо нее в душе возникло чувство ненависти к этому прервавшему концерт дворянину.
Бекуа встала из-за инструмента, ее грудь часто вздымалась, на лице застыла маска бешенства. Внезапно она подошла вплотную к дворянину и, сдерживая ярость, сказала:
- Я никогда не выступаю для таких свиней!
Дворянин вскочил на ноги, его лицо покраснело.
- Вы меня оскорбляете?! Я Паджор Доржи, шестой маркиз клана Терават и патриций Терры! И вы, проклятье, будете меня уважать!
- Вы то, что вы есть от рождения, а я создала себя сама! Есть множество дворян с Терры, но Бекуа Кинска одна!
- Я требую чтобы вы продолжили играть, женщина!- кричал Паджор Доржи,- Вы хоть знаете сколько я потратил усилий, чтобы послушать вас!
- Мне это безразлично,- отрезала Бекуа,- такие гении как я стоят выше всяческих усилий. Удвойте их, утройте, но вы никогда более не услышите то, что слышали сегодня. На сегодня все, я больше не буду играть.
В ответ на это заявление раздался хор протестующих голосов. Остиан заметил, что сам присоединился к аудитории. Но, однако, Бекуа Кинска не колебалась пока у дверей зала не раздался мощный голос, который ,перекрыв шум зала, произнес:
-Госпожа Кинска.
Все головы в зале мгновенно развернулись в сторону откуда раздался повелительный голос, и Остиан ощутил как его пульс подскочил, когда он узнал хозяина голоса – это был Фулгрим Фениксоподобный.
Примарх Детей Императора был настолько великолепен, что Остиан опустил глаза. Его аметистовая броня блестела как только вышедшая из рук оружейника, ее золотые украшения сияли как солнце, а искусная резьба покрывала все части доспеха. Длинны изумрудно-зеленый плащ свисал с наплечников. Левый пурпурный наплечник был украшен крылом великого орла, обрамлявшего его бледное лицо.
Остиан всегда мечтал вырезать лицо примарха из мрамора, считая что свойства камня прекрасно позволит передать свечение кожи примарха, большие дружелюбные глаза, намек на игривую улыбку на его губах и матовую белизну его длинных волос. Остиан, как вся аудитория, упал на колени, преклоняясь перед величественностью Фулгрима, покорившись совершенству, которого им никогда не достичь.
Если вы не будете играть для маркиза, сыграете ли вы для меня?- спросил он.
Бекуа Кинска кивнула и музыка продолжилась.

БИТВА при Атолле 19 позже будет описана как незначительное боестолкновение, положившее начало Очистке Лаерана, но уже перед битвой воины второй роты Детей Императора Соломона Деметера, входившие в состав штурмгруппы, понимали, что это будет не просто стычка.
Визжащие заряды горячей зеленой энергии пронеслись мимо в изгибе улицы. Расплавленная броня разваливавшийся боевой платформы брызнула во все стороны, пробивая броню атакующих космодесантников. Треск пожаров и свист ракет смешивался с громыханием болтеров и воем зарядов, выпущенных с коралловых башен, пока воины Соломона прорывались по извилистым улочкам к отрядам Мария Вайросеана.
Витые башни из блестящих коралловых кристаллов возвышались рядом с ним как шипы с раковины какого-то огромного морского чудовища, с гладкими отверстиями на вершинах, напоминая музыкальный инструмент. Сам атолл был выстроен из легкого, но удивительно прочного материала. То, как это строение плавало над огромным океаном, было тайной, которую Механикумы страстно желали познать.
Пронзительные вопли отражались от вибрирующей архитектуры чужих, как будто здания кричали сами; чертовы металлические звуки передвижения ксеносов, казалось, доносились отовсюду. Он прижался спиной к витой колонне из розового, испещренного жилками, коралла и вставил в болтер ручной работы новый магазин, внешний вид которого, как и внутреннее устройство, был усовершенствован им самим. Темп стрельбы был немного больше чем у обычного болтера, но зато его никогда не заклинивало, а Соломон Деметер никогда не доверит свою жизнь оружию не доведенному до совершенства им самим.
- Гай!!!- прокричал он своему заместителю Гаю Кафену,- Где, во имя Фениксоподобного, торчит Тантеарон со своим отделением!!!
Его лейтенант покачал головой, и Соломон выругался, поняв, что чужие возможно перехватили Ленд Спидеры на пути к ним. Проклятье! Эти пришельцы чертовски умны, подумал капитан, вспоминая о печальной гибели флангового отряда капитана Аесона, которая доказала им всем, что лаеране каким-то образом прослушивают вокс-связь. Мысль о том, что ксеносы могли нанести такой огромный урон Детям Императора была непостижимой, и она же будила в воинах Фулгрима неудержимую ярость в стремлении очистить этот мир.
Соломон Деметер был прекрасным представителем космодесанта. Его короткие черные волосы плотно прилегали к черепу, его кожа загорела под светом нескольких солнц, оживление и напряжение читалось на его широких скулах.. Он отказался от шлема, чтобы лаеране не перехватывали его приказы по воксу, и потому что, если заряд из какого-либо оружия лаеран попал ему в голову, он все равно бы был мертв.
Зная, что противовоздушной поддержки в данный момент не будет, он понимал, что им придется очень тяжело. Хотя его чувство дисциплины и совершенства бунтовало против необходимости проводить атаку без должной/запланированной поддержки, он должен был признать, что в импровизации тоже было что-то возбуждающее.
Некоторые командиры сказали бы, что это обычное дело распоряжаться теми силами, которые имеются, но такие утверждения предавались анафеме Детьми Императора.
- Гай! Нам придется это сделать самим!- кричал капитан,- Удостоверься, что эти ублюдки не могут поднять головы!
Кафен кивнул и начал раздавать резкие, короткие приказы, энергично жестикулируя руками отрядам, столпившимся на месте, которое с натяжкой можно назвать зоной высадки.
Позади них все еще горел подбитый ракетой Громовой Ястреб, и Соломон знал, что это было чудо, что пилот смог заставить транспорт держаться в воздухе, пока они не долетели до парящего атолла. Он представил, что их судьба могла сложиться по иному, ведь они могли опуститься на дно океана и навечно затеряться среди руин древней цивилизации Лаерана.
Нажми и увидишь картинку

Лаеране их ждали, и теперь семь лежавших воинов уже никогда не будут сражаться. Соломон не имел представления о том, что с другими штурмовыми подразделениями, но он понимал, что они перенесли не меньше. Он рискнул выглянуть из-за колонны, искривленной так, что ее размеры было невозможно определить.
Все на этом атолле давило на его психику - буйство ярких цветов, формы и звуки - все это рождало полные безумства мысли.
Он видел впереди большую площадь, на которой яркий шар обжигающей энергии был окружен светящимся ослепляющим светом кольцом кораллов. Множество таких шаров было разбросано по всему атоллу, и механикумы предполагали, что именно эти странные устройства не позволяют атоллу упасть с небес.
Из-за отсутствия крупных континентов на Лаеране, захват атоллов был стратегически важен для успеха кампании. Атоллы будут служить плацдармами для будущих операций, и сам Фулгрим приказал захватить и сохранить эти шары любой ценой.
Соломон различил нечеловечески быстрые движения лаеранских воинов у подножия шара. Первый капитан Кесорон лично поручил Второй захватить эту площадь, и Соломон поклялся, что сгорит, но выполнит приказ.
- Гай! Бери своих людей и пробирайся к площади справа. Не поднимайте голов, максимально используйте укрытия! Там точно есть воины, готовые вас остановить! Пошли Фелония на левый фланг!
- А вы?- Капхен кричал сквозь шум стрельбы,- Куда вы направляетесь?
Соломон улыбнулся:
- Куда же кроме центра? Я возьму отделение Чаросиана, но Голдоар должен быть на позиции до того как я двинусь! Я не хочу чтобы кто-то атаковал, пока мы не накроем их таким морем огня, что по нему можно будет ходить!
-Сэр, я не желаю принимать эту дерзость. Вы уверены, что это правильное решение?
- Ты слишком часто пытаешься принять «правильное» решение, Гай. Все что нам нужно - принять уместное решение, придерживаться его и смириться с последствиями.
- Если это приказ, сэр,- начал Гай.
- Да!- закричал Соломон,- Возможно мы сами и не справимся с этим, но с помощью Кемоса мы это сделаем. Все, передай приказ!
Соломон ждал, пока воины выдвинутся на свои позиции, и, как всегда, чувствовал возбуждение перед боем. Он понимал, что Капхен с ним не согласен, но верил, что воин может достичь совершенства, воплощенного в их примархе, лишь приспосабливаясь к обстановке.
Рядом с ним пригнулся сержант Чаросан, а воины отделения ветеранов спрятались в тени тоннеля.
- Готов ,сержант?- спросил Соломон.
- Так точно, сэр.- ответил Чаросиан.
- Тогда ВПЕРЕД!!!!!!!- закричал Соломон услышав приближение воинов Голдоара с тяжелым оружием.
Рев и стук тяжелых крупнокалиберных орудий грохотавших вдоль дороги, были теми звуками, которых он ждал. Соломон выскользнул из-за укрывавшей его колонны и помчался по улице прямо к энергетической башне.
Заряды смертельной зеленой плазмы просвистели мимо, но он понял, что выстрелы были не прицельными. Шквал подавляющего огня не давал пришельцам высунуться. Соломон услышал стрельбу в стороне от себя, Кафен и Фелоний также пробивались к башне. Ветераны Чаросиана следовали за ним, ведя огонь от бедра, добавляя плотности огню Голдоара. Но когда он подумал, что они достигнут башни без потерь, лаеране атаковали.

Сконцентрированные в одной системе лаеране были одними из первых, с кем столкнулись Дети Императора, после того как они покинули Лунных Волков и великого триумфа на Улланоре. Радостные крики того дня все еще звенели в их ушах, а вид такого числа примархов собравшихся вместе вызывал яркие и радостные воспоминания в умах Детей Императора.
Трубы возвестили, об отъезде Фулгрима, о начале и конце деяний для Хоруса, являвшегося теперь Регентом Императора, Воителем всех армий Империума. Теперь, когда Император вернулся на Терру, все флоты, миллиарды воинов и сила, способная разрушать миры, были в его руках.
Воитель…..
Титул был новым, созданным специально для Хоруса, но уже успевшим оставить отпечаток в душах других примархов, нашедших себя в подчинении у одного, однако, остававшегося равным с ними.
Дети Императора приняли новое назначение, ведь они считали Лунных Волков своим близкими братьями. Ужасная случайность вначале почти уничтожила Детей Императора, но Фулгрим и его Легион восстали после катастрофы подобно фениксу, с еще большей решимостью и силой. В это время Фулгрим и получил дружеское прозвище – Фениксоподобнный. Пока Фулгрим восстанавливал свой уничтоженный Легион, он и несколько его воинов сражались плечом к плечу с Лунными Волками около века.
С потоком новых рекрутов, прибывавших с Терры и родной планеты Фулгрима Кемоса, Легион быстро рос и, под руководство Воителя, стал одной из наибольших смертоносных соединений во всей галактике. Хорус лично объявил, что Легион Фулгрима – одни из лучших воинов, с которыми он сражался вместе.
Теперь же, после десятилетий битв, Дети Императора грузились на корабли, чтобы начать свой собственный крестовый поход, чтобы прокладывать собственный путь по галактике, впервые за столетие, сражаясь в одиночку.
Легион жаждал проявить себя, и Фулгрим бросил всего себя на то, чтобы наверстать потерянное за время восстановления его Легиона, расширяя границы Империума и доказывая ценность и отвагу Детей Императора.
Первый контакт с Лаером произошел, когда одно из судов авангарда двадцать восьмой Экспедиции обнаружил наличие цивилизации в ближайшем бинарном скоплении и доложил, что это была какая-то извращенная раса. По началу не агрессивные к Имперским силам, пришельцы напали на двадцать восьмую Экспедицию, когда ее корабли-разведчики были посланы к их родному миру. Небольшой, но сильный боевой флот пришельцев атаковал Имперские суда, приближавшиеся к главной планете системы, и уничтожил их, не понеся потерь.
Исходя из той информации, которую успели получить до уничтожения разведчиков, механикумы установили, что пришельцы называют себя Лаер и их искусные технологии во многом превосходят Имперские. Основная часть населения Лаера была сконцентрирована на многочисленных, размером с город атоллах, построенных из коралла и курсирующих в небесах Лаерана, океанической планеты вся суша которой была затоплена в результате таяния вечных льдов. Лишь вершины того, что раньше было высочайшими горами и зданиями выступали над поверхностью воды, покрывавшей теперь всю планету.
Администраторы из Совета Терры постановил, что возможно Лаер мог бы находиться под покровительством Империума, после завоевания такой развитой расы были бы оправданы любые усилия.
Фулгрим отбросил эту идею, превосходно высказавшись:
- Только человечество совершенно, а сравнение идеалов и технологий ксеносов с нашими это оскорбление. Нет, Лаер заслуживает лишь уничтожения.
Так началось Очищение Лаерана.


"Иногда доброе дело - это просто побочный эффект злодеяния" - ​Альфариус.
Все равны в желудке тиранида!
Поглощенные Варпом, с выпитой душой, закатанные Некронтиром, убитые по непонятным мотивам, или случайно затоптанные пробегающим Сквигготом....
GoLeM Дата: Четверг, 17.09.2009, 08:36 | Сообщение # 11
Сообщений: 3276
Замечания:
Уважение [ 53 ]
Где то гуляет...
II
Ворота Феникса \ Орел будет Править \ В огне

Из всех судов двадцать восьмой Экспедиции, ”Гордость Императора” был самым великолепным, ее бронированный корпус по всей длине был отделан золотом, бронеплиты же были цвета насыщенного вина. Он застыл на орбите сапфирово-синего мира Лаеран, подобно флагманскому судну какого-то древнего короля, окруженного эскортом, линейными кораблями, транспортами, судами снабжения и армейскими массовыми транспортерами.
Судостроители Юпитера заложили судно сто шестьдесят лет назад, за проектирование и созданием лично следил Генерал-Фабрикатор Марса, каждая его деталь создавалась вручную, согласно невообразимо высоким техническим требованиям. Процесс строительства велся в два раза дольше, чем любого другого судна сопоставимого размера, но так было только потому, что это был флагман Примарха Третьего Легиона, Детей Императора.
Построение двадцать восьмой Экспедиции было предметом военной красоты, став на якорь на орбите Лаерана, флот в точности следовал катехизисам, ничто враждебное не могло достигнуть или оставить планету, не будучи перехваченным "Рапторами" Имперского флота. Суда Лаера, доказавшие свою смертоносность, уничтожив разведывательные корабли, теперь были обломками, дрейфующими вокруг колец шестой планеты системы, унмчтоженные точными разрушительными ударами благодаря военному мастерству Фулгрима.
Несмотря на то, что мир внизу был известен как Лаеран, его официальное обозначение было Двадцать восемь Три, это был третий мир, который двадцать восьмая Экспедиция приводила к согласию. Такое название было дано преждевременно, а первая битва свое жестокостью лишь доказала то, что название было принято из-за уверенности в быстром приведении к согласию.
"Андрониус" и "Добродетель Фулгрима", переливаясь фиолетовыми и золотыми цветами Детей Императора, стояли посту по обе стороны флагманского судна примарха, каждый с образцовым списком побед одержанных ранее. Звенья "Рапторов", неся честь и славу двадцать восьмой Экспедиции, возвращались к "Гордости Императора", теперь, после устранения флота Лаера, примарх должен был открыть свои планы о дальнейшем ведении войны.
Первый Капитан Юлий Кесорон был человеком не склонным к противоречивым эмоциям, которые сделали бы его текущую ситуацию весьма неудобной. Облаченный в фиолетовый цвет своих парадных доспехов и кроваво-красный, плаща, он производил сильное впечатление, когда стремительно следовал к Гелиополису, сопровождаемый своим денщиком, Лиаконом, и свитой из пажей, которые несли его шлем, меч и края плаща.
Кулон цвета огненного янтаря элегантно свисал с его шеи, покоясь между украшенных резьбой пластин золотого нагрудника. Его изысканные черты лица не выдавали и следа волнений, волнений вызванных сомнениями относительно образа действий его примарха, и это было непостижимо.
Процессия прошла по широкому пути со светлыми стенами из прохладного мрамора и высокими ониксовыми колоннами, отделанными золотым тиснением, повествовавшим о победах и славе добытых на протяжении Великого Крестового похода. "Гордость Императора" должен был стать наследием Фулгрима, и его стены несли в себе историю создания фундамента Империума.
Статуи героев Легиона стоявшие вдоль всего пути процессии, позолоченные рамы картин, созданных художниками экспедиций, привносили столь необходимые в холоде космоса теплые тона.
-Мы торопимся? -спросил Ликаон, его броня была вычищена до блеска, но менее яркого, чем у первого капитана. -Я думал, что Лорд Фулгрим будет ждать вашего прибытия прежде чем ставить новые цели экспедиции.
-Да.- отрезал Юлий, ускоряясь и напугав пажей,- но если мы должны сделать то, что он требует, то скорее я спущусь на Двадцать восемь Три. Месяц, Ликаон! Он хочет привести Лаер к согласию за месяц!
-Люди готовы, - заверил Ликаон,- Мы сделаем это!
-Я не сомневаюсь, что мы сделаем это, Лиакон, но список погибших будет большим, возможно слишком большим.
-Громовые ястребы уже на пусковых палубах, мы ждем только вашего слова, чтобы обрушиться на Лаер.
-Я знаю,- кивнул Юлий,- но мы должны ждать приказа примарха о начале атаки.
-Несмотря на то, что капитан Деметер уже высадился? - спросил Ликаон, когда они проходили мимо Детей Императора, вооруженных золотыми пилумами и стоявших через равные промежутки по всему триумфальному пути. Хотя они стояли столь же неподвижно как статуи, агрессия и жестокость, бившаяся внутри каждого воина Астартес, была очевидна.
-Даже в этом случае, - согласился Юлий,- было бы нецелесообразно начать кампанию, не посоветовавшись с другими офицерами экспедиции, так как высадка, будет лишь разведкой боем, а не полномасштабным ударом наших сил.
Ликаон пожал плечами и потряс головой:
-Какая нам разница, что думают в экспедиции? Примарх командует, и все они делают так, как он считает целесообразней. И только это считается правильным.
Хотя Юлий и согласился с Ликаоном, но не ответил, раздраженный положением воинов внизу, на планете. Он слышал вокс-сообщения Соломона и Мария, которые вели тяжелые бои, чтобы расчистить плацдарм на парящем острове, известном как Атолл 19 и гнев его возрастал с каждым известием о растущих потерях.
Но его примарх приказал ему присутствовать на военном совете, на котором будет разработана тактика двадцать восьмой Экспедиции в борьбе с ксеносами, и таких приказов не ослушивались.
Юлиус уже знал то, что Лорд Фулгрим должен был представить старшим командирам флота, и от смелости, и масштаба этого всего у него захватывало дыхание. И не надо было быть Первым Капитаном Детей Императора, чтобы догадаться, какова будет их реакция .
-Хватит разговоров, Ликаон, мы пришли,- сказал он , поскольку увидел огромные Ворота Феникса перед собой, высокая
бронзовые ворота, изображавшие Императора, символически награждавшего Фулгрима Имперским орлом. Орел был личным символом Императора, который повелел, чтобы Легион Фулгрима нанес его на броню, как знак особого отношения. Честь, которой удостоились Дети Императора была неизмерима. Как только Юлий увидел ворота, он почувствовал, что гордость наполняет его грудь, и первый капитан дотронулся до вырезанного на его броне орла.
Еще больше стражников стояло около самих Ворот Феникса, все они низко поклонились, кода Юлий прошел мимо. Как только огромные бронзовые створки начали расходиться, раздался грохот одновременного удара копий об пол. Издали донесся гул голосов и проскользнул луч слепящего света.
Он вежливо кивнул воинам у ворот и прошел через них к Гелиополису.


"Иногда доброе дело - это просто побочный эффект злодеяния" - ​Альфариус.
Все равны в желудке тиранида!
Поглощенные Варпом, с выпитой душой, закатанные Некронтиром, убитые по непонятным мотивам, или случайно затоптанные пробегающим Сквигготом....
GoLeM Дата: Четверг, 17.09.2009, 08:37 | Сообщение # 12
Сообщений: 3276
Замечания:
Уважение [ 53 ]
Где то гуляет...
Соломон прицелился в лицо существа несущегося к нему, его когти могли легко развалить десантника пополам. Палец нащупал спусковой крючок и шквал огня вырвался из ствола его болтера. Искры и желтая кровь брызнули на его пурпурные с золотом доспехи, когда существо разорвало, и оно шлепнулось бесформенной кучей рядом с ним. Но за первым следовали другие, уже вся площадь кишела поджарыми волнистыми фигурами, атаковавшими Астратес.
Каждый лаеранин выглядел по-своему, их биологические формы
различались в зависимости от зоны ведения военных действий, и, несомненно, был создан для своего театра войны. За время своего пребывания на океаническом мире Лаера, Соломон видел летающих, плавающих и множество других вариантов на основе стандартного вида лаеран. Был ли каждый из них подвержен особенной генетической мутации или же сознательной переделке в воина – Соломон не знал, да и не задумывался об этом.
Эти особенные твари были высокими, гибкими монстрами с нижней частью тела подобной змеиной, - характерной для всех лаеран, - развитой грудной клеткой защищенной серебристой броней. Из нее росли две пары конечностей. Верхние конечности оканчивались длинными кривыми лезвиями, походившие своей элегантной формой на скимитары.
Нижние же были облачены в потрескивающие перчатки, стрелявшие смертоносными зелеными зарядами.
Головы, формой напоминавшие луковицу, были как у насекомых - с блестящими фасеточными глазами и выступающими челюстями, из которых доносился резкий визг, когда лаеране атаковали.
Соломон крутился на месте, стреляя из болтера в каждое выскальзывающее из зданий, вырезанных в твердом коралле атолла, существо. Ветераны, сопровождавшие его, построились полукругом с капитаном в центре, все воины спокойно двигались, придерживаясь предназначенных им мест, и оттесняли лаеран обратно к потрескивающей сфере энергии с каждым сделанным шагом.
Грохот болтеров наполнял воздух, взрывы вырывали куски кораллов, а Дети Императора продвигались все дальше и дальше сквозь вопящие руины парящего города. Хотя без вокс связи Соломон не знал, что делают Кафен и Фелоний, вера в их мужество и опыт позволяла не беспокоится. Но Соломон лично выбрал обоих, и какая бы судьба их не ожидала, он все равно нес за них ответственность.
Зеленые заряды вырвались из ранее не замеченного туннеля и трое Астратес упали, их доспехи и плоть распадались под действием электро-химических энергий.
-АТАКА С ФЛАНГА!!!- прокричал Соломон, и его люди быстро и четко перестроились, чтобы встретить атаку.
Выскочивших из укрытия пришельцев встретил шквал болтерного огня, Те из Детей Императора , кто первыми столкнулся с врагом, меняли позиции, давая товарищам вести огонь по противнику в то время как они перезаряжали оружие .
Соломон с гордостью смотрел, с какой четкостью и дисциплиной, недоступными для других Легионов, действуют его воины. Приступам бешенства Волков Русса, лихим атакам наездников Хана не было места среди Детей Императора. Легион Фулгрима бился спокойно, с железной дисциплиной и хирургически точно прикладывая силу.
Гриб взрыва взметнулся вверх справа от Соломона и он услышал грохот падающих кусков коралла - башня рушилась во в поднявшемся облаке пыли и огня, его омерзительные звуки затихли, когда башня развалилась на две части. Дети Императора продвинулись приблизительно на сорок метров к центру площади, они заняли позиции по периметру усыпанного щебнем кратера.
Сверкающий энергетический шар было достаточно близко для того, чтобы чувствовать его высокую температуру. Судя по всему он командовал окружавшими его лаеранам, так как они возобновили атаку. Их гибкие тела, замелькали в руинах их жилищ с безумной скоростью. Всплески сгустков зеленого света и болтерных очередей расчертили площадь. Редкие взрывы вспыхивали от столкнувшихся зарядов вызывая дрожь в воздухе, .
Вопящий поток ксеносов катился к Детям Императора, их змеиные тела скользили по земле с бешеной скоростью, и Соломон понимал, что стрелять поздно. Он бережно положил свой болтер на землю и вынул цепной меч из ножен, закрепленных на спине.

Его меч, как и болтер ,был серьезно улучшен,и под строгим надзором капитана Мария Вайросеана превращен в Реликвию Имперского арсенала. Лезвие и рукоять оружия были удлиненны, чтобы Соломон мог владеть клинком двумя руками.Крестовина была стилизована в виде распахнутых крыльев, а вершина эфеса украшала голова величественного орла. Он нажал руну активации и прокричал:
В рукопашную!
Сотни лезвий сверкнули бликами на солнце, когда круг Детей Императора вынули мечи плавным движением. Лаеране ударили Детей Императора в дымке серебристой брони и потрескивающих лезвий, Астартес встретили врага, плечом к плечу. Кованная Марсианская сталь с громким лязгом столкнулась с чужими клинками.
Соломон отклонил удар, нацеленный ему в голову, и увернулся от другого лезвия чужака, вонзив свой меч между бронированным нагрудником и нижней частью тела. Зубцы его меча коснулись толстого позвоночника, и он протолкнул клинок дальше, разрубив тварь на две хлюпающие половины.
Его воины сражались хладнокровно, уверенные в своем превосходстве и, зная, что их Капитан был среди них. Соломон вытащил цепной меч из тела убитого им чужака и двинулся дальше.Его воины последовали примеру Соломона и мрачно сражались, нанося убийственные удары.
Когда землю начали сотрясать мощные толчки ,это стало первым предупреждением о том, что что-то было не так.
Затем земля внезапно накренилась в сторону. Соломон упал на землю, и заскользил по плато к одному из многочисленных кратеров, усевающих поле боя.
Он быстро восстановил равновесие и просканировал поверхность на наличие угрозы, но ничего не обнаружил, Соломон слышал над собой звуки боя раздающиеся с обеих сторон. Если предположения Механикумов были верны и энергетические катушки были тем, что держало атоллы на плаву в небе, то вполне вероятно, что один или несколько, где-то на атолле были уничтожены. Соломон вложил свой меч в ножны и начал карабкатся по скалистому краю кратера. Приблизившись к вершине, он почувствовал, как встали дыбом волосы на шее, и, посмотрев наверх, увидел силуэт воина Лаера на выступе кратера. Соломон потянулся за мечем, но Лаер достиг его быстрей, чем он смог достать оружие.
Хотя Юлий Кесорон провел на Гелиополисе много дней, его красота и величие по-прежнему лишали его дара речи. Его поразили вздымающиеся стены бледного камня и выстроенные в линию мраморные статуи на золотых постаментах, поддерживающие огромный купол зала. Запутанные мозаики, слишком высокие, что бы разобрать детали, заполняли купола, пурпурные и золотистые знамена свисали между рифлеными пилястрами из зеленого мрамора. Сверкающий луч сфокусированного звездного света бил из центра купола, великолепно отражаясь от черной поверхности пола Гелиополиса. Мрамор и плавленый кварц, смешанные с известковым раствором и землей превратили пол в темное сверкающее зеркало, сияющее словно небеса над ним. Воздух заполнили частички пыли ,сверкающие в ароматном дыму курильниц.
По окружности зала , аудиенций Фулгрима располагались ряды мраморных скамей, возвышаюшихся от центра к стенам. Этого было достаточно, чтобы усадить две тысячи мужчин, хотя это была лишь четверть от числа присутствующих на военном совете. Кресло примарха из полированного черного мрамора стояло прямо в центре столба звездного света. Именно отсюда лорд Фулгрим выслушивал доклады своих воинов. И хотя примарх еще не украсил эту конструкцию сразу по прибытию, пустое кресло внушало уважение.
Юлий видел офицеров, собранных со всех военных подразделений 28-й экспедиции сидящих на мраморных скамьях. Он подошел, что бы занять свое место на скамье самой близкой к полу, кивая офицерам, которых он знал в лицо ,замечая осторожные взгляды бросаемые на его развевающеюся красную мантию. Те, кто прослужил с Детьми Императора хоть какое-то время, знали, что облачение в красную мантию, говорило о том, что воин готовится выступить на поле битвы.
Юлий проигнорировал эти взгляды и перед тем, как сесть передал свой меч и шлем слугам. Он прошелся взглядом по кругу палаты, замечая серебряных и алых офицеров Имперской Армии, заполнявщих нижние ярусы Гелиополиса. Их близость к полу свидетельствовала об их высоких званиях.
Лорд Командер Файл сидел в окружении слуг и помощников. Он был строгим человеком с изуродованым лицом, аугметизированным стальной пластиной, закрывющей левую часть его лица. Юлий никогда не общался с ним, но знал о его, как искусного генерала, и безжалостного неумолимого солдата.

На средних ярусах,позади офицеров находились адепты Механикумов, которые выглядели стесненными в ярком свете Гелиополиса. Их закрытые одежды скрывали большую часть аугметики, и Юлий не мог вспомнить, видел ли он кого-либо из них без закрытых балахонов. Юлий покачал головой над глупой завесой секретов и ритуалов, которой они себя окружали.
Рядом с Механикумами сидели летописцы.Это были серьезные мужчины и женщины в бежевых костюмах, которые небрежно записывали что-то в потрепанные блокноты и пиктеры,а так же делали на бумаге наброски угольными карандашами. Величайшие художники, поэты и писатели Империума отправились с экспедиционными флотами, что бы в тысячах своих документов запечатлеть монументальные события Великого Крестового Похода, встречая везде различную степень гостеприимства.
Немногие из легионов ценили их усилия, но Фулгрим объявил, что их присутствие являеться великим благом и предоставил им беспрецедентный доступ к своим самым сокровенным и охраняемым церемониям.

Cкользнув взглядом по галерее, Ликаон сплюнул.
”- Летописцы. Какой смысл в их присутствии на военном совете? Смотрите, один из них даже принес мольберт!”
Юлий улыбнулся и сказал:
”- Возможно, он хочет запечатлеть великолепие Гелиополиса для будущих поколений, мой друг.
- Расс был прав по поводу этого. Мы воины, а не предметы для портретов или поэзии.
- Преследование совершенства простирается вне военных дисциплин, Ликаон. Оно включает в себя изобразительное искусство, литературные работы и музыку. Совсем недавно я удостоился привилегии услышать концерт Беки Кински и мое сердце воспарило от столь сладкой музыки.
- Вы снова читали поэзию, не так ли? – спросил Ликаон, качая головой.
- Когда выпадает шанс, я копаюсь в одной из Имперских песен Игнация Каркази. – признался Юлий. – Когда-нибудь тебе тоже стоит попробовать. Это было бы не плохо для тебя. У самого Фулгрима в палатах есть скульптура, работы Остиана Делафора, и, как говорит Эйдолон, у изголовья его кровати висит пейзаж Кемоса, нарисованный Келандом Роджетом.
- Не может быть! Эйдолон?
- Ну, он так сказал, - кивнул Юлий.
- Кто бы мог подумать? – задумался Ликаон, - Так или иначе, я все же буду придерживаться достижения совершенства через войну, поскольку мы созданы для нее.
- Твоя потеря. – сказал Юлий, в то время, как верхние ряды Гелиополя заполнялись писцами, нотариусами и слугами, состоявщими на службе наиболее близко к центру власти.
- Высокая явка, -отметил Ликаон.
- Будет говорить примарх и это всегда вызывает толпы почитателей.

Словно упоминание его имени было ключевым сигналом для него, Врата Феникса распахнулись, и примарх 3-го Легиона вошел в Гелиополь. По бокам его сопровождали лорды командиры. Все собравшиеся воины, адепты и писцы немедленно упали на колени и склонили головы в изумлении от великолепия совершенного воина стоящего перед ними. Юлий склонился вместе с ними, и его недовольство мгновенно исчезло в порыве волнений при виде своего любимого примарха. Вал нарастающих аплодисментов и криков – Фениксоподобный! – заполнили Гелиополь, рев приветствующих аплодисментов успокоился лишь, когда Фулгрим поднял руки, что бы успокоить своих последователей.
Примарх носил длинную ниспадающую мантию бледно-сливового цвета, на его бедре виднелся темный железный эфес меча, Огненного клинка, сам клинок был вложен в ножны из мерцающей темно-фиолетовой кожи. На груди были ярко вспыхивающие крылья орла, вышитые золотыми нитями. Небольшие лазурные ляписы не давали спадать волосам на лицо. Позади примарха шли двое величайших воинов легиона- Лорды Командиры Эйдолон и Веспасиан. Оба воины были одеты в простую белую тогу, ничем не неукрашенную, за исключением маленького орда на правой стороне их груди. Их строгая выправка вдохновляла Юлия, ведущего себя немного более сдержанней в их присутствии. Эйдолон выглядел невпечатленным от собравшихся здесь воинов. Оба командующих были вооружены, Веспасиан мечем, вложенным в ножны, а Эйдолон тяжелым молотом переброшенным через плече. Юлий мог чувствовать напряжение повисшее в воздухе. Экспедиция ждала его слов.
- Друзья мои, - начал Фулгрим, садясь перед собравшимися воинами. Его бледная кожа поблескивала в ниспадающем свете. – мое сердце радуется, видя что вы все здесь собрались. Прошло слишком много времени с начала войны, но каковы теперь шансы это исправить.
Юлий знал к чему это шло, он чувствовал некоторую дисгармонию, окружающую его и увидел, как обычно ироничный Ликаон улыбнулся при звуках речи примарха.
- Мы вращаемся на орбите мира жуткого вида, называющего себя Лаер, -продолжил Фулгрим. Его голос потерял резкий Хтонийский акцент, который он приобрел за время, пока Дети Императора сражались вместе с Лунными Волками Воителя. Культурный акцент Старой Терры приправленный в каждом слове, и Юлий находил себя обманутым интонацией и тембром слов примарха. – И какой это мир! Тот, что почтенные представители механикумов называют имеющим несоизмеримую ценность для крестового похода возлюбленного всеми Императора.
- Возлюбленного всеми. – повторил зал.
Фулгрим кивнул и сказал – Хотя этот мир имеет для нас огромную ценность, его чуждые обитатели отказываются делиться перепавшей им удачей. Они отказываются рассматривать манифесты, ведущие нас сквозь звезды и ясно дали понять, что не испытывают к нам ничего, кроме презрения. Наши мирные послания, отправленные с добрыми пожеланиями и честью, были силой отвергнуты.
По Гелиополису прокатились гневные злобные крики и угрозы. Фулгрим улыбнулся и сложил руки на груди в жест благодарности за их преданность. Среди замирающих криков и аплодисментов Юлий видел, как Лорд Командующий встал и глубоко поклонился Фулгриму.
- Можно мне? – отважился воин, его голос выдавал большой опыт в таких делах.
- Конечно, Фаддей. Вы мой самый привилегированный союзник. – сказал Фулгрим и строгая маска Фаддея дернулась от удовольствия, что к нему обратились по имени.
Люций улыбнулся, помня умение Фулгрима льстить союзникам, с которыми он разговаривал, очень хорошо зная, что вскоре он должен будет осыпать Фаддея твердыми фактами и неудобными истинами.
- Спасибо мой лорд, - сказал Фаддей, положив руки на барьер, отделявший его от темного пола Гелиополиса. Пока Фаддей говорил, микроскопические кристаллики, плавающие в колоне света, сосредоточились вокруг командующего, обвиваясь вокруг него в рассеянном свете.- Возможно, вы сможете рассказать мне кое-что?
Фулгрим улыбнулся, и его темные глаза засияли радостью.
- Я постараюсь пролить свет на тьму вашого неведения.
Файл насторожился, предчувствуя оскорбление, но сдержался.
- Вы созвали нас здесь на военный совет для решения судьбы Двадцать Восемь Три? Не так ли?
- Верно. Я не мог взять на себя ответственность за такое решение, не посоветовавшись с вами.
- Тогда зачем вы уже выслали воинов на поверхность планеты? – спросил Файл с впечатляющей силой воли. Большинство смертных, просто стоя в присутствии примарха испытывали благоговение, но Фаддей Файл держался так, словно разговаривал со своим подчиненным, и Юлий почувствовал, как его переполняет возмущение от такого неуважительного поведения.
- Я слышал слова Совета Терры, что покорение Лаера будет стоить множества жизней и продлится слишком долго. Десять лет были цифрой, которую я слышал. – не останавливаясь продолжал Файл. – Не было ли разговора о создании протектората Империума?
Юлий уловил слабые, но безошибочные признаки раздражения Фулгрима, подвергшемуся такому допросу, хотя, скорее всего, он конечно знал, что всей экспедиции известно о нападении на Атолл 19 и он окажется под таким допросом. Такова была цена поддержания открытости в пределах экспедиции, понял Юлий.
- Действительно, такой разговор был. – Сказал Фулгрим, - но он получился несвоевременным и особо неудачным, что бы оценить ценность этого мира для Империума. Настоящее нападение – всего лишь попытка более четко оценить военные возможности Лаер.
- Конечно, уничтожение наших разведывательных судов великолепно это продемонстрировало, мой лорд. – Сказал Файл, - Я думаю, что вы уже выбрали войну, не посоветовавшись с нами.
- И что с того, Лорд Коммандующий? – спросил Фулгрим и его глаза вспыхнули опасным гневом. – Вы бы отступили перед наглостью этих ксеносов? Вы допустили, что бы я поставил под угрозу свою часть, избегая боя,из-за того что это могло бы быть опасно?
Лорд Командующий побледнел от тона Фулгрима, поняв, что зашел слишком далеко, и сказал, - Нет мой лорд. Мои силы в вашем распоряжении.
Раздражение на лице Фулгрима исчезло через мгновение после вспышки гнева, и Юлий знал, что эта вспышка была тщательно спланирована, что бы заставить Файла прекратить свои расспросы. Фулгрим уже составил свой совершенный план относительно этой войны, и не собирался сворачивать с курса из за сомнений простых смертных.
- Благодарю вас, Лорд Командующий. – Ответил Фулгрим, - И я приношу извинения за свою резкость. Вы в праве спрашивать такие вещи, поскольку о характере человека говорят его вопросы, а не его ответы.
- Нет необходимости извиняться передо мной, - возразил Файл, испытывая неудобство от мысли, что он вызвал гнев примарха. – Я говорил не к месту.
Фулгрим кивнул в направлении Лорда командира, принимая его извинения.
- Мы слишком разлюбезничались, Фаддей и все уже начали забывать о цели, ведь мы здесь собрались, чтобы обсудить план военных действий, не так ли? Я разработал кампанию, которую увидят Лаеране в нашем исполнении, и я ценю все советы, что вы мне даете, но это тот тип войны, для которой были созданы Астартес. Я обрисую ее общие черты и подробности через мгновение, но поскольку время важно, я думаю, вы простите мне, если я для начала спущу своих боевых псов.
Примарх направил свой пристальный взгляд на него, и вопреки себе, Юлий почувствовал, как его пульс ускорился, пока черные как смоль глаза Фулгрима изучали его. Он знал, что этот вопрос зададут, и лишь надеялся, что его люди смогут выполнить задачи, которые Фулгрим поставит перед ними.
- Первый капитан Кесорон, готовы ли ваши воины донести Истины Империума до Двадцать Восемь Три?
Юлий выдержал прикованные к нему взгляды.
- Я клянусь огнем, мой лорд. Мы ждем лишь вашего слова.
- Тогда слово дано, Капитан Кесорон. Сказал Фулгрим, сорвав с себя одежду и продемонстрировав отполированные боевые доспехи под ней. – Через месяц орел будет править Лаераном!

Руки Лаера прорвались к броне Соломона, царапая выпуклые формы безупречных поверхностей, когти рвались сквозь золотого орла на нагрудной пластине. Два воина скатились к основанию кратера, и снова Капитан обнаружил себя прижатым весом существа. Его нижние челюсти были широко раскрыты и он оглушительно визжал, распыляя на Соломона горячую слюну и слизь. Соломон дернулся, очищая взгляд, и ударил кулаком. Его кулак раздробил кость под румяно красной плотью ксеноса. Чужак взвыл еще сильней, и одна из его кистей взорвалась вспышкой зеленого света, задетая когтем одной из его собственных рук. Он откатился в сторону, царапая серебряными руками скалы, словно они были из плотного песка. Соломон отскочил от существа к одному из склонов кратера. Лаер выл, и физическая сила его крика ошеломляла Соломона, в ушах звенело, а взгляд затуманился. Он попытался достать меч, но Лаер снова наскочил на него прежде чем меч наполовину покинул ножны. Бойцы рухнули на землю в водовороте бронированных конечностей и сегментированных когтей.
В ужасных глазах Лаера отразилось его искаженное лицо, он чувствовал гнев и обиду от мысли о том, что он был пойман в эту ловушку на дне кратера, в то время как его люди сражались наверху. Жгучая боль пронзила его бок, когда Лаер пронзил его своим пылающим зеленым оружием, но он ушел в сторону, прежде чем оружие распороло его кишки. Он прижался спиной к стене, не имея возможности куда либо двинуться.
Из нижних челюстей лаеранина вырвалась последовательность неразборчивых визгов, его язык был совершенно чужд Соломону, но он мог поклясться, что монстр получал удовольствие от этой схватки.
- Ну давай же. – прохрипел Соломон, кружась по скалистому склону кратера. Лаер согнул свое змееподобное тело и прыгнул на него, с распростертыми конечностями.
Соломон прыгнул на встречу и, столкнувшись, два бронированных тела упали на дно еще раз. Как только они приземлились, Соломон схватил одно из пылающих оружий Лаера и раздробил сустав между жесткой конечностью и остальным телом Лаера. Рука оторвалась от тела в брызгах зловонного ихора и Соломон навалился на нее всем телом, вдавливая энергетический край оружия в грудную пластину чужака. Пылающий край легко прорвал серебряную броню и Лаер взорвался извивающимися кусками плоти. Из глотки вырвался предсмертный вопль и Соломон вновь поразился удовольствию, которое он уловил в его крике. С отвращением, Соломон отшвырнул оторванную лапу Лаера, тусклый свет уже исчезал с грязного оружия. В очередной раз он стал карабкаться к вершине кратера,он появлся вовремя, что бы увидеть как его воины сражаются с превосходящими силами Лаер, рассыпанных по площади .На мгновение оторвавшись от боя, Соломон увидел, что его воины были пойманы в ловушку, отчаянно защищаясь от потока чужаков. Его наметанный взгляд видел, что без подкрепления не может быть и речи о том, что бы сдерживать такое количество тварей. Многие Астартес уже упали, а их израненные тела дергались от непроизвольных судорог, вызываемых оружием чужаков.
Его внутренний голос говорил, что они находятся на гране поражения ,и его наполнила горечь от мысли о том, что чужаки осквернят тела воинов Второй Роты.
-Дети Императора!- проревел он, приближаясь к боевым порядкам Астартес, - Держать линию! Я поклялся огнем первому Капитану Кесорону, что мы захватим это место, и мы не будет опозорены, не сдержав клятву!
Он видел почти неуловимое напряжение задних рядов и знал, что его воины его не опозорят. Вторая Рота еще никогда не отдавала свои позиции врагу и он не ждал что это произойдет теперь. В древние времена, когда воины бежали, каждого десятого из них убивали, и это было хорошим уроком, оставшимся в живых. Такое наказание, по мнению Соломона, было слишком снисходительным. Воины, бежавшие однажды, побегут и снова, и он гордился, что ни одно из его отделений никогда не нуждалось в таком зверском уроке храбрости.
Они брали пример со своего Капитана, и он скорее умрет, чем опозорит Легион трусостью. Шум сражения был оглушителен, и хотя линия Детей Императора прогибалась под натиском Лаеров, но они все еще держались. Соломон поднял с земли свой болтер и вогнал в оружие новый магазин. Он выдвинулся к центру линии, и занял свое месте в гуще боя, методично расстреливая чужаков, пока не закончились боеприпасы, и только после этого обнажил свой меч.
Он сражался двумя руками, рассекая лезвием чужую плоть и крича на своих воинов, что бы те держались, поскольку кипящий поток Лаеров окружил их.


"Иногда доброе дело - это просто побочный эффект злодеяния" - ​Альфариус.
Все равны в желудке тиранида!
Поглощенные Варпом, с выпитой душой, закатанные Некронтиром, убитые по непонятным мотивам, или случайно затоптанные пробегающим Сквигготом....
GoLeM Дата: Четверг, 17.09.2009, 08:38 | Сообщение # 13
Сообщений: 3276
Замечания:
Уважение [ 53 ]
Где то гуляет...
III. Цена победы | атака в лоб | хищница.

Пробираясь через груды раздробленных панцирей Лаеран, Марий Варосеан невозмутимо смотрел, как воины третей роты собирали раненых и погибших, готовясь продолжить наступление. Его суровое лицо было искажено гримасой неудовольствия, хотя от чего или кого, капитан не мог сказать, его подчиненные сражались настолько храбро, насколько можно было от них ожидать, и планы Фулгрима выполнялись неукоснительно.
После захвата посадочных зон и выполнения задания оставалось лишь объединиться с силами 2 роты Соломона Деметера, и девятнадцатый атолл был бы полностью захвачен. Цена победы была чертовски высока – девять воинов его роты уже никогда не будут сражаться, их геносемя было извлечено апотекарием Фабиусом, а многим другим понадобит-ся обширное хирургическое вмешательство по возвращению на корабли Экспедиции.
Сверкающая колонна энергии, цель отряда Мария, была захвачена, и Варосеан выделил тактическую группу для ее удержания, тогда как его отряд будет разыскивать Соломона. Эту поисковую операцию было легко объявить, но сложно выполнить. Взрывы, пальба, и пронзительное завывание лаеранских башен странным образом отражались коралловыми «улицами» атолла «номер 19», и благодаря помехам в вокс-сети, было трудно определить местонахождение сражающихся.
- Соломон – сказал он через вокс-бусину у горла – Соломон, ты меня слышишь?
В ответ прошипел лишь статический шум, и Марий беззвучно выругался. Должно быть, это один из тех случаев, когда Соломон Деметер снял свой шлем для полного погружения в битву. Марий лишь покачал головой - какой же дурак ринется в гущу битвы без максимально возможной защиты?
Казалось, что звуки сражения шли с запада, хотя дальнейшее продвижение в этом направ-лении могло стать несколько затруднительным, так как «улицы», если их и можно было так называть, змеились сквозь атолл таким образом, что любая попытка пройти по ним могла легко увести отряд далеко от цели.
Идея выступления без какого-либо проработанного плана терзала Мария, наступления и маневры которого всегда были идеально спланированы и всегда разыгрывались без малейших отклонений. Юлий Каесорон однажды предположил, что Мария должны были выбрать Ультрамарины, но Марий воспринял эту дружескую подколку как настоящий комплимент.
Дети Императора стремились к совершенству во всем, и Марий Варосеан ставил данное стремление превыше всего. Ему становилось физически плохо от мысли, что он может не быть лучшим. Быть кем-то меньшим, чем идеал, было совершенно неприемлемо, и Марий давно решил, что на пути к этой цели его ничто не остановит.
Третья рота – прокричал он – следуйте за мной!
В мгновение ока, воины Мария были готовы двигаться и построились за ним словно на параде, взяв оружие наизготовку. Марий начал движение своего подразделения с такого широкого шага, который воины Астартес могут поддерживать целыми днями и оставаться боеспособными в конце марш-броска. Он продолжал следовать по пути, который, как он считал, вел по направлению к звукам сражения. Они встречали по пути лишь разрозненные группки лаеранских воинов, сражавшихся с яростью загнанных в угол животных. Все эти минисражения быстро завершались в пользу Астартес, ибо ничего не могло встать перед наступлением воинов третей роты и остаться в живых.
Марий продолжал проверять вокс на предмет сообщений от Соломона, но, в конце концов, он разочаровался в своем товарище-капитане и переключил канал связи.
- Кафен? Ты меня слышишь? Это Варосеан. Ответь, если ты меня слышишь!
Еще больше статики прошипело в вокс-динамике его шлема, однако за ней последовали звуки че-ловеческого голоса, который хоть и прерывался и был сильно искажен, но, тем не менее, был человеческим.
- Кафен, это ты? – спросил Марий.
- Да, капитан – сказал Гай Кафен, его голос прошелестел в наушнике, в тот момент, когда Марий поворачивал на очередную извилистую улицу, полную мертвых ксеносов и испещренную сотнями лаеранских туннелей.
- Где ты? – запросил он – Мы пытаемся вас достичь, но эти проклятые тоннели все время водят нас вокруг да около.
- Основной путь к нашей цели яростно обороняли, поэтому капитан Деметер послал меня и Фелония атаковать их позиции с фланга.
- В то время как он сам, без сомнений, пошел в лоб – сказал Марий.
- Да, сэр – сказал Кафен.
- Мы пойдем по вашему сигналу, но если вы можете что-либо сделать для обозначения вашей позиции – сделайте! Варосеан, отбой связи.
Марий следовал за синей точкой, горевшей на стекле визора его шлема и отображавшей источник вокс-сигнала Гая Кафена, который угасал каждым поворотом отряда на пути сквозь лабиринт кораллов.
- Проклятье, нет! – с досадой воскликнул Марий, когда сигнал полностью пропал.
Он поднял руку и велел остановиться, и в этот момент невдалеке прогремел громадный взрыв: высокая, завитая коралловая башня рухнула в языках пламени не более чем в тридцати метрах слева.
- Должно быть, это Кафен. – предположил Марий, и стал искать проход к месту взрыва через колючие громадины кораллов. Тоннели вились в обе стороны от места взрыва, и Марий прекрасно понимал, что они никогда не достигнут Кафена, если попытаются пойти по любой из них. Он внимательно посмотрел на вздымающиеся черные клубы дыма и сказал:
– Мы перелезаем, выдвигаемся!
Марий вскарабкался на вершину лаеранского вертикального лаза, легко находя точки опоры для рук и ног на шишковатой поверхности коралла. Он поднимался все выше и выше, земля быстро уходила вниз, тогда как Варосеан и его воины поднимались на вершины девятнадцатого атолла.
+++
Остиан смотрел на запуск первого штурмкатера от «Гордости Императора» со смешанным чувством благоговения и раздражения. Благоговение было рождено великолепным зрели-щем того, как развертывается военная мощь Легиона для атаки вражеского мира, и раз-дражение было вызвано тем, так как это зрелище оторвало Делафура от созерцания мра-мора в мастерской. Первый капитан Юлий Каесорон дал заранее об этом знать Серине, и она тотчас зашла к Остиану, чтобы вытянуть скульптора из мастерской на одно из лучших мест на обзорной палубе.
Делафур пытался отказаться, заявив, что он занят. Однако Серина была непреклонна, оха-рактеризовав его «занятие» как пустую трату времени, и сказала, что ничто из того, что бы скульптор мог придумать, ее в этом не переубедит. Но теперь, находясь перед брони-рованным стеклом обзорной палубы, он был искренне рад, что Серина вытащила его из мастерской.
-Восхитительно, а? – спросила Серина, оторвав свой взгляд от альбома, тогда как ее рука быстро бегала по поверхности листа, захватывая великолепие сего мгновения с поражаю-щей искусностью.
Это поразительно, – согласился Остиан, задержав взгляд на ее фигуре, в то время как сол-нечный свет отразился от бортов кораблей второй волны, облаченных в синее пламя стар-та. Обзорная палуба находилась на сотни метров выше стартовых ферм, но Остиану все равно показалось, что он почувствовал вибрацию, возникшую при отделении катеров.
Последняя волна «{Штормбердов}» стартовала с других кораблей Детей Императора, и Делафур отвернулся от Серины, чтобы посмотреть на их полет: хищные птицы, летящие в космосе словно большие огненные дротики. Каесорон говорил о планирующемся полно-масштабном штурме, и, увидев множество стартовавших кораблей, Остиан был готов в это поверить.
- Хотел бы я знать, на что это похоже, - сказал Остиан, - вся поверхность планеты, покры-тая одним огромным океаном. Я едва могу представить такое явление.
- Кто знает? – ответила Серина, смахнув завиток темных волос с глаз, усердно продолжая набрасывать эскиз. – Я полагаю, он будет таким же, как любое другое море.
-Выглядит восхитительно отсюда.
Серина искоса на него посмотрела, и сказала:
- Ты не видел двадцать восемь – два?
Остиан покачал головой:
- Я прибыл сюда сразу после того, как флот двинулся к Лаерану. Это первый мир после Терры, который я видел из космоса.
-Значит, ты никогда не видел моря.
-Я никогда не видел моря, - согласился Остиан, чувствуя себя глупо из-за подобного при-знания.
- Нда… - сказала Серина, оторвав взгляд от альбома. – Мы должны найти способ попасть на планету, как только сражения закончатся!
- Ты думаешь, нам разрешат?
- Чертовки хотелось бы надеяться на это! – сказала Серина, вырвав страницу из альбома и гневно бросив ее на пол. – Немногим избранным разрешили спуститься на поверхность Двадцать-Восемь Два. Планета была великолепна – заснеженные горы, леса, простираю-щиеся на целые континенты, озера цвета летнего утра, и небо… О, небо! Оно было восхи-тительно небесно-голубым. Я думаю, что оно мне так понравилось потому, что небо ста-рой Земли возможно так и выглядело. Я сделала пару пиктов, но они так и не смогли отра-зить великолепие его оттенка по-настоящему. Мне действительно стыдно... Ах, если бы я смогла их смешать, но я не справилась…
В то время как Серина говорила о своих попытках смешать оттенки, Остиан увидел, как она незаметно колола кончиком пера ладонь, оставив небольшое пятно крови и чернил на бледной коже.
- Я просто не смогла это правильно сделать, сказала Серина рассеянно, и Остиан хотел бы знать, как остановить бедную художницу от самоистязания, и понять, что она сейчас сде-лала.
- Я бы хотел, чтобы ты мне показала планету, насколько это возможно – сказал он.
Серина моргнула и улыбнулась ему, дотронувшись кончиками пальцев его щеки.
+++
Гай Кафен нагнулся, избегая удара пронзительно вопящего лаеранского воина, и вонзил меч в его брюхо, вытащив его в фонтане крови и раздробленных костей. Огонь вздымался от разбитых останков пары «Штормбердов», тлевших в руинах Лаерской колонии.
Команда и пассажиры умерли во время столкновения: удар был таким сильным, что прак-тически повалил искривленную коралловую башню лаеранского нерестилища. Понадоби-лось лишь пара-тройка гранат, прикрепленных к разрушенному основанию башни, чтобы довершить начатое, и заставить ее с грохотом упасть. Марий просил Гая обозначить ме-стоположение его отряда, и если Варосеану не удастся заметить взрыв, ловить будет уже нечего.
Отряд Кафена пробивался сквозь системы туннелей Лаеран, как и приказывал капитан Деметер, однако ксеносы смогли предвидеть подобный маневр. В каждом туннеле сидело пара-две чудовищных воинов, готовых выскользнуть из своих укрытий, чтобы убивать пришельцев в неистовом вихре клинков и энергетических снарядов.
Каждая схватка была равной и ожесточенной, без возможностей для демонстрирования навыков и мастерства воинов Астартес, и когда очередной вопящий ксенос набрасывался на отряд Кафена, только удача отделяла живых от мертвых. Кафен уже истекал кровью от множества ранений, его дыхание было прерывистым и неровным, но он не хотел подвести своего капитана.
Звуки ожесточенного сражения доносились со всех сторон, и еще большее количество воинов Лаеран выскочило, словно взведенные пружины, из туннелей, выпустив рой энер-гетических снарядов в направлении окруженных Астартес. Куски коралла и панцирей ксеносов ударялись о броню сержанта.
- Отряд, внимание! - прокричал Гай, в то время как три ксеноса возникли позади них, из-вергнув потоки пламени и света. Неподалеку раздались крики, Кафен поднял болтер, от-вечая на новую угрозу подобающим образом, и в этот момент земля ушла из-под его ног: атолл резко дернулся вниз.
Гай упал на одно колено, хватаясь за близлежащий коралловый отросток, в то время как еще больше лаеранских воинов вылетело из туннелей. Болтерная очередь, выпущенная кем-то сверху, почти порвала одного из них на куски, заставляя мерзкое существо зайтись в криках от боли. Прогремели оглушающие звуки стрельбы, и лаеранцы, которые только собирались уничтожить воинов Кафена, были все нейтрализованы аккуратными болтер-ными очередями.
Он взглянул наверх, туда, откуда шла стрельба, и рассмеялся от облегчения, когда увидел спускающееся воинство Астарстес, отделка наплечников которых ясно указывала на их принадлежность к третьей роте Мария Варосеана.
Капитан опустился рядом с Кафеном, дуло его болтера сверкало, когда он разделывался с воином Лаеран, который чудом пережил предыдущие залпы.
- Подъем, сержант! – воскликнул Марий – Где найти капитана Деметера?
Кафен выпрямился и указал на конец «улицы»:
- Туда!
Варосеан кивнул головой, в то время как его воины вырезали последних лаеранских за-щитников с ужасающей скоростью.
- Тогда давайте двигаться, мы должны соединиться с его отрядом по приказу командова-ния!
Кафен кивнул, и последовал за капитаном третьей роты.
+++
Еще шесть его воинов были убиты, разорванные на части заряженными клинками лаеран или мгновенно умерли от того, что целые части тела были расплавлены энергетическим оружием ксеносов. Соломон начал раскаиваться в своем высокомерном пренебрежении средствами связи шлема, зная, что сейчас как никогда он нуждался в информации о поло-жении дел на атолле.
Он не видел признаков атакующей с фланга группировки сержанта Фелониуса и Кафена, и хотя воины Голдоары предпринимали попытки прорыва сквозь силы ксеносов, у них не было необходимой амуниции для ведения рукопашного боя, и лаеранцы их быстро оттес-нили назад. Судьба второй роты теперь зависела только от них самих.
Соломон вонзил меч между вытянутых жвал лаеранского воина, прошивая лезвием меча череп твари насквозь, и ощущая, как тяжесть трупа лаеранца потянула его вниз. Соломон пытался извлечь меч из трупа твари, но его прежде бешено вращавшиеся зубья крепко за-сели в плотной костной ткани черепа существа.
Скрежещущий вопль удовольствия раздался неподалеку, и он распластался, как только обжигающий шар света промелькнул мимо него и выжег полосу на земле атолла. Соломон перекатился, в то время как один лаеранец проскользил по телам своих павших товарищей и прыгнул на капитана. Соломон перевернулся на спину и ударил ногами по лицу твари, чувствуя, как челюсти существа захлопнулись при ударе о крепкие ботинки Астартес.
Ксенос закружился, стегая землю хлещущим хвостом, раздались нечленораздельные во-пли боли из искалеченного рта создания. Звуки болтерных очередей разносились по всему полю битвы, когда Деметер пробрался через неровности поверхности и ударил кулаком по морде твари. Другой кулак обрушился на бронированную грудную клетку лаеранца, и ок-ровавленный металл, не выдержав натиска, прогнулся. Ксенос изрыгнул потоки слюны и слизи на его лицо: Соломон зарычал в гневе, и дикая ярость охватила его, когда он взял обеими руками блестящее тело существа и ударил его головой об землю.
Лаеранец продолжал пронзительно вопить, а Деметер все бил и бил его голову оземь. Да-же после того, как он уверился в смерти существа, Соломон продолжал колотить его че-репную коробку, пока от нее ничего не осталось, кроме костяной крошки и раздавленных мозгов.
Капитан рассмеялся с жестоким удовлетворением после того, как он поднялся с земли, его броня была с головы до пят покрыта темной кровью лаеран. Он проковылял к первому ксеносу, которого он убил, и вырвал свой меч, в то время как грохот болтерной пальбы усилился. Прошло еще несколько секунд до того, как то состояние иступленной ярости, охватившее его во время схватки с лаеранцем, прошло, и Соломон смог понять, что он и его воины уже давно исчерпали всю амуницию.
Он повернулся к месту, откуда исходили звуки стрельбы, и радостно взметнул руки вверх, ясно увидев силуэт Мария Варосеана, который в этот момент вел воинов третьей роты к площади с неумолимым совершенством. Гай Кафен сражался рядом с ним, и лаеранцы дрогнули от напора новой волны Астартес, порядки ксеносов были нарушены, когда вои-ны Мария начали их уничтожение.
Увидев подмогу в лице третьей роты, вторая удвоила свои усилия и продолжила сражать-ся с новым рвением. Атака лаеран захлебнулась, и, несмотря на совершенно негуманоид-ный облик ксеносов, Соломон мог поклясться, что увидел, как нерешительность охватила ксеносов, когда те поняли, что были окружены.
- Вторая рота, за мной! – воскликнул капитан Деметер, двигаясь в направлении своего то-варища-капитана Варосеана. Астартес его роты не требовали никаких лишних приказов или понуканий, они тотчас построились за Соломоном в боевой клин, который проходил сквозь ряды ошеломленных ксеносов, как нож через масло.
Ни один воин Астартес не был в настроении проявлять милосердие, и через пару минут все было кончено. После того, как последний ксенос пал под ударами превосходящих сил ветеранов Мария, атональные завывания, исходившие от нависавших коралловых башен, наконец-то сошли на нет. Наступила благословенная тишина по всему полю битвы.
Приветственные крики прошли по рядам Астартес, когда Соломон вложил меч в ножны и нагнулся, чтобы подобрать свой болтер с окровавленной площади. Его конечности онеме-ли и болели от множества ран, хотя Соломон и не знал, когда он их получил.
- Ты опять пошел в лобовую атаку, не так ли? – осведомился знакомый голос, когда Со-ломон выпрямился.
- Да, я так и сделал, Марий – ответил Деметер, не поворачиваясь в его сторону – Ты соби-раешься сказать мне, что я поступил неверно?
- Может быть, я еще не решил.
Соломон повернулся, в то время как Марий Варосеан снял шлем и тряс головой, изгоняя напавшую на него мгновенную дезориентацию, которая возникла после перехода от авто-чувств «Марк-4» к его собственным. Его друг был мрачен, как это с ним обычно бывало, его волосы с проседью были покрыты маслянистым налетом пота.
В отличие от многих воинов Астартес, лицо Мария было довольно узким, с острыми и любознательными чертами, и темной кожей, испещренной морщинами, как кора старого дуба.
- Рад нашей встрече, брат. – сказал Соломон, приблизившись к нему и сжав [может и по-жав, макнилл как всегда двусмысленно выражается] руку боевого брата.
Марий кивнул и сказал:
- Как видно, сражение было не из легких.
- Угу, так и было – сказал Соломон, вытирая кровь с облицовки болтера.
- Они крепкие ублюдки, эти лаеране.
- Без сомнений, – ответил Марий – Может быть, тебе надо было немного подумать, преж-де чем бросаться в лобовую атаку.
- Если бы подвернулся любой другой вариант развития событий, я бы его использовал, Марий. Ксеносы заблокировали основной путь, поэтому я послал Кафена и Фелония уда-рить с флангов. Я не мог позволить никому возглавить фронтальную атаку, я должен был сделать это сам.
- К счастью для тебя, сержант Кафен похоже согласен с твоим мнением насчет сражения.
- Да, он глазастый малый, – сказал Соломон – пойдет далеко и возможно когда-нибудь станет капитаном.
- Возможно, но по мне он выглядит как обычный строевой офицер.
- Нам нужны хорошие строевые – заметил Соломон.
- Может и так, но строевик не стремится к саморазвитию. Он никогда не достигнет совер-шенства, просто исполняя свои обязанности.
- Не все могут быть капитанами, Марий – сказал Соломон. Воины нам так же нужны, как и лидеры. Такие люди, как ты, Юлий и я поведут Легион к величию. Мы черпаем силу и честь от нашего примарха и лорд-коммандеров, и только от нас зависит дальнейшее рас-пространение этих знаний и умений вниз по цепочке. И строевые офицеры - часть этого процесса, так как они берут пример с нас и доносят наши приказы до своих подчиненных.
Марий остановился и положил руку на плечо Соломона:
- Хотя и я знаю тебя десятки лет, ты не прекращаешь временами удивлять меня, друг мой. Только я подумывал о выговоре за твои безрассудные тактические решения, как ты сам преподаешь мне урок в том, каким образом следует вести воинов в бой.
- Ну что я могу сказать? Видимо, Юлий и его книги определенным образом действуют на меня.
- Кстати о нем, – сказал Марий, указав на небо – Похоже, ему удалось получить приказ о начале кампании.
Соломон взглянул на кристально чистое небо и увидел сотни спускавшихся с орбиты штурмкатеров.
С захватом девятнадцатого атолла, начало кампании было выиграно, но жестокость про-шедшей битвы, как и хрупкость достигнутой победы не будут известны в далеком буду-щем никому кроме тех, чьи речи будут проклинаться.
Истребители снижались рядом с штурмкатерами и кружили в патруле «восьмеркой» над атоллом для отражения возможной контратаки лаеран, пока тяжелые армейские транс-портники выгружали зенитные орудия и высаживали части императорских архитов Лорд-коммандера Файла, которые заполонили атолл красными и серебряными оттенками туник и нагрудников.
Громоздкие транспортники Механикума приземлялись в шипящих клубах песка и гравия, изрыгая безмолвных, одетых в красные мантии адептов, спешивших изучить сверкающие столбы энергии, которые удерживали атолл в воздухе. Огромные бульдозеры, бригады экскаваторов и бурильных машин громыхали по поверхности атолла, единственной це-лью которых было выравнивание целых полос поверхности острова для укладки ячеистых листов металла, призванных служить взлетно-посадочными полосами для боевых и транспортных судов.
Девятнадцатый атолл стал первым из множества плацдармов, сооруженных Детьми Им-ператора, прежде чем завоевание Лаерана было доведено до конца.
Под предлогом усталости Серина вернулась в свои покои, но Остиан решил остаться на обзорной палубе, чтобы посмотреть на планету еще немного. Красота Лаерана только уси-ливалась, и монолог Серины о пейзажах иных миров зажег какую-то страсть в скульпторе, о которой он и не подозревал. Стоять на поверхности чужого мира под иным солнцем и чувствовать веяние ветра с далеких континентов – все это вызывало опьяняющее возбуж-дение, и Остиан страстно желал, нет, даже жаждал, увидеть поверхность Лаерана.
Делафур попытался вообразить линию горизонта планеты, невыразительную кривую бес-конечной синевы, полной бесконечных глубин и мелководий, едва прикрытых тонкой по-лоской воды. Какими же формами жизни могут кишеть ее глубины? Какая же катастрофа постигла погибшую цивилизацию планеты, которая подверглась погружению на глубину в несколько тысяч метров?
Как коренной житель Терры, мира, чьи океаны давно выкипели в ходе войн древности или в результате экологических катастроф, Остиан считал мысль о мире без единого клочка суши крайне трудной для восприятия.
- На что вы смотрите? – прозвучал чей-то голос у его уха.
Остиан поспешил скрыть свое удивление и, повернувшись, увидел стоящую перед ним Беку Кинска(?), чьи голубые волосы были плотно собраны на макушке в замысловатое плетение, на сооружение которого, как догадывался Остиан, ушло немало времени.
Она плотоядно ему улыбнулась. Остиан предположил, что ее платье с алым поясом долж-но было выглядеть менее формальным, чем ее обычные концертные облачения, но всем бы показалось, что она только вышла из одного из мериканских танцевальных залов.
- Здравствуйте, миссис Кинска – сказал Остиан так нейтрально, как смог.
- Ах, пожалуйста, зови меня Бек, как все мои друзья - сказала Бека, обхватив своей рукой руку скульптора и повернув его обратно к окну обзорной палубы. Аромат ее духов был ошеломляющим, и приторный запах яблок засел у Делафура в глотке. Перед ее платья бы-ла скандально низким, и Остиан вспотел, когда понял, что он уставился на едва прикры-тые выпуклости ее грудей.
Он поднял свой взор и увидел, как Бека пристально смотрит прямо на него, и теплота прилила к его щекам, когда он понял, что она, без сомнения, заметила, куда был направ-лен его взгляд.
-Я – ээ – извиняюсь, я….
- Тише, дружок, все нормально – успокаивала Бека, с игривой улыбкой, которая совсем его не убедила в этом.
- Ничего плохого в этом нет… мы ведь взрослые люди.
Он остановил свой взгляд на медленно вращающейся планете внизу, стараясь зафиксиро-вать свое внимание на водоворотах океана и на темных кляксах атмосферных бурь, и то-гда она наклонилась ближе к нему и сказала:
- Должна признать, что я нахожу зрелище войны довольно… волнующим, не так ли? За-ставляет бежать быстрее кровь и разжигает желание своей чистой брутальностью. Тебе так не кажется, Остиан?
- Эмм, … не могу сказать, что я размышлял об этом в таком ключе…
- Чепуха, естественно ты думал – резко ответила Бека – ты не мужчина, если мысли о вой-не не пробуждают в тебе зверя. Какой же человек не ощущает, как кровь переполняет все его члены при подобных мыслях? Мне не стыдно признаться: только одна мысль о громе орудий и грохоте рукопашной возбуждает меня, если ты понимаешь, что я имею в виду.
- Я совсем в этом не уверен – прошептал Остиан, хотя он прекрасно понимал, на что она намекала. Бека игриво стукнула кулачком свободной руки по руке Делафура, и сказала:
- Не будь таким бестолковым, Остиан, я этого не потерплю. Плохой же ты кавалер, если ты меня так дразнишь.
- Дразнить тебя? – удивился скульптор – Я, я не зна-
- Ты отлично понял, что я имела в виду, - сказала Бека, высвободив руку и повернувшись на каблуках в его сторону. Я ХОЧУ тебя, прямо здесь и сейчас!
- ЧТО?
- Ну не будь таким ханжой, Остиан, ты что, совсем лишен чувственности? Ты разве не слышал мою музыку?
- Да, но…
-Никаких но, Остиан, - сказала Бека, ткнув в грудь бедного скульптора длинным накра-шенным ногтем и прижав его к стеклу.
- Тело это тюрьма для души до тех пор, пока все пять чувств не будут освобождены. Ос-вободи их и врата клетки откроются. Я всегда считала секс, затрагивающий все пять чувств, особенно мистическим времяпрепровождением.
- Нет! – прокричал Остиан, вывернувшись из ее хватки.
Бека сделала шаг к нему, но он отступил, вытянув руки перед собой. Его тело задрожало лишь от одной мысли возможного существования в качестве новой игрушки Беки Кинска, и Остиан только мотал головой, когда она надвигалась на него.
-Ах, перестань быть глупеньким мальчиком, Остиан – сказала она, - я ведь не собираюсь причинять тебе боль. Ну, разве ты сам меня об этом попросишь.
- Нет, это совсем не то – выдохнул Остиан – Это лишь ….
- Лишь что? – спросила Бека, и Делафур заметил искреннее замешательство. Видимо, ни-кто ей до сих пор не отказывал; Остиан пытался придумать такой ответ на ее вопрос, ко-торый бы ее не задел, но его разум был таким же девственно чистым, как мрамор в его мастерской.
- Просто… мне нужно уйти! – ответил он, чувствуя досаду за такой жалкий ответ и прези-рая себя как нечто жалкое и вечно хнычущее.
- Я должен встретить Серину, я и она… у нас назначено свидание.
- Эту художницу? Вы что, любовники?
- Нет, нет, нет – сказал поспешно Остиан, - Я… да, именно так. Мы очень любим друг друга.
Бека надула губы и скрестила руки на груди, словно всем телом показывая скульптору, что он теперь для нее не лучше отбросов из сточной канавы.
Он было начал что-то говорить, как она оборвала его, сказав:
- Нет, ты МОЖЕШЬ теперь идти, мы завершили наш разговор.
Не зная, что еще можно было бы сказать, Остиан Делафур смиренно повиновался и поки-нул обзорную палубу.


"Иногда доброе дело - это просто побочный эффект злодеяния" - ​Альфариус.
Все равны в желудке тиранида!
Поглощенные Варпом, с выпитой душой, закатанные Некронтиром, убитые по непонятным мотивам, или случайно затоптанные пробегающим Сквигготом....
GoLeM Дата: Четверг, 17.09.2009, 08:39 | Сообщение # 14
Сообщений: 3276
Замечания:
Уважение [ 53 ]
Где то гуляет...
Глава Четыре
Военная гонка
Долгая дорога
Братство Феникса

ВО МНОГОМ, чистка мира Лаер представляла собой стремление Фулгрима к совершенству. Битвы, шедшие на океанической планете, были жестоки и беспощадны, в которых каждая победа была столь же кровавой, как и любая другая в истории Легиона. Но победа в этой военной гонке граничила с чудом. Истребление Лаер и приведение их мира к согласию оплачивалось смертями Детей Императора.
Каждый захваченный атолл быстро оборудовался под базу операций, проводимых Арчийскими Паладинами, пока космические десантники выполняли разработанную их примархом кампанию. И хотя Лаер были технически более развитой цивилизацией, они еще никогда не сражались с противником, желавшим столь сильно их уничтожить, как легион Фулгрима. Изысканность планов и наделенная даром предвиденья последовательность действий примарха были таковы, что чтобы ни делали Лаер, этого было недостаточно, чтобы остановить или хотя бы отсрочить их судьбу.
Согласно карантинным протоколам, живых и мертвых воинов Лаэр доставляли на "Гордость Императора" в качестве образцов для исследования, и апотекарии проводили вскрытия экземпляров, надеясь собрать о противниках как можно больше информации. Образцы варьировались от воинов, защищавших Атолл 19, до птицеподобных существ с острыми крыльями и ядовитыми укусами, и водных монстров с генетически модифицированными легкими и хвостами напоминающими гарпуны. Наблюдение такого разнообразия одного вида вызывало глубокий интерес и для исследования доставлялось все больше новых образцов.
С каждой победой росла слава Капитанов Легиона и их воинов. В их честь Фулгрим поручил создать сотни новых картин. И вскоре корабли флота стали напоминать огромные галереи, на стенах которых, висели совершенные картины, а на мерцающих ониксовых постаментах стояли мраморные статуи. Были написаны библиотеки достойных стихов и симфоний, и шептались, что даже Бека Кински начала новую оперу, в ознаменование неизбежной победы. Первому капитану Юлию Кеосорону, которому ранее было отказано в высадке на атолл 19, поручили честь продвижения линии фронта войск под командованием Лорда Коммандера Веспасиана. Эйдолон был старше по званию, но он возглавлял силы, приведшие к согласию Двадцать Восемь Два, и поэтому эта слава перепадала Веспасиану.
Война с Лаер проходила на множестве различных полей битвы. Воины Детей Императора вели бои на парящих Атоллах и в заброшенных руинах древних конструкций выступающих из океана на тысячи метров, о которые разбивался бурлящий поток. Подводные города были обнаружены через несколько дней после начала кампании. Отряды Астартес приняли бой в глубокой темноте запутанных подводных желобов, никогда не видевших солнечного света, спускаясь на специально модифицированных дропподах, запускаемых с крейсеров, парящих над морем.
Соломон Деметр привел Вторую Роту к первому из этих городов, покорив его за шесть часов, а его план атаки заслужил похвалу примарха. Марий Вайросеан управлял военными операциями против ранее избежавших обнаружения орбитальных сил Лаер. Сражаясь на взятых на абордаж судах чужаков, управляемых пилотами телепатически связанными со своими судами в отвратительной паразитической форме.
Юлий Кесорон, координировавший нападения на атоллы Лаер, сумел распознать упорядоченность их движения, считавшегося ранее случайным. По началу, атоллы рассматривались как самостоятельные острова, свободно парящие в небесах но, проанализировав данные, Юлий увидел, что каждый из них путешествовал в пределах орбиты одного специфического атолла. Тот не был, ни самым большим, ни самым внушительным из атоллов, но чем больше его изучали, тем очевидней становилась его важность. Стратегические советники предположили, что в этом месте размещалось правительство Лаер. Но, позже, когда его показали примарху, тот сразу же определил его истинное назначение. Он не был местом управления - это был храм.

АПОТЕКАРИОН “ГОРДОСТИ ИМПЕРАТОРА” купался в ярком ледяном свете люминесцентных ламп, отражаемом великолепными бликами в стеклянных шкафах и блестящих стальных чашах с хирургическими инструментами и окровавленными органами. Апотекарий Фабий направил своих слуг вытащить на тяжелую каталку труп воина лаер из холодной камеры морга с постоянно контролируемой температурой. Фабий поправил свои длинные белые волосы, такие же как у примарха , крепко связанные в пучок на затылке, подчеркивавшие точность черт его лица и неприветливые темные глаза. Его движения были отрывисты, а их аккуратность отражала интенсивность и точность его методики исследования. Броню он оставил на столе в оружейной, одевшись в красные хирургические одежды и заляпанный черной кровью чужаков тяжелый прорезиненный передник. Тело чужака было покрыто крупинками льда. Фабий удовлетворенно кивнул и слуги подкатили каталку с трупом к каменному столу для вскрытия, на котором лежал другой воин лаер только что доставленный с поля боя. Он был убит выстрелом в голову, и потому большая часть его тела осталась неповрежденной, по крайней мере, от сражения. Плоть была все еще теплой на ощупь и источала зловоние маслянистых экскрементов. На свисающих с потолка на тонких кабелях стеклах гололитов змеились колонки данных, отбрасывая на голые стерильные стены призрачные блики.
Фабий исследовал еще теплое тело в течение нескольких часов, и плоды его трудов были исключительны. Он вырезал органы чужака, разложив их словно трофеи на серебряных подносах окружавших плиту морга. Подозрения, формировавшиеся в его голове еще с нападения на атолл 19, подтвердились, и он направил данные с результатами примарху.
Примарх стоял в дверях апотекариона. Охрана Феникса, вооруженная алебардами стояла на почтительном расстоянии позади лорда Детей Императора. И хотя выложенный белой черепицей апотекарион был просторен, присутствие примарха, казалось, делало его тесным. Фулгрим прибыл прямо с поля боя. Он был облачен в фиолетовую броню, и его кровь все еще кипела после жестокой схватки. Война длилась уже третью неделю, и с каждым сражением Астартес оттесняли воинов Лаер к атоллу, который примарх идентифицировал как Храм.
- Было бы лучше для тебя, что бы твоя информация оказалась важной. – Сказал Фулгрим. – У меня нет времени на всякие мелочи! Мне нужно захватить этот мир.
Фабий кивнул и, вытащив из нартециума перчатки и скальпель, склонилсянад трупом твари и разрезал сковывающие грудь швы. Раздвинув толстые лоскуты кожи и мяса и закрепив их по бокам зажимами, он открыл грудную клетку Лаера. Вновь увидев внутренности Лаера, Фабий улыбнулся, восхитившись прекрасной согласованности органов, превращающих его во внушающую страх машину смерти.
- Я никогда не представлял себе ничего подобного, и, думаю, ни я, ни кто-либо другой, за исключением наиболее радикальных генных теоретиков Терры.
- Ничего подобного?- потребовал Фулгрим. – Не испытывай мое терпение и перестань говорить загадками, апотекарий.
- Это увлекательно, мой лорд, очень увлекательно. – Сказал Фабий, стоя меж двух трупов Лаер. – Я провел генетические исследования этих образцов и нашел много того, что может представлять интерес.
- Все что мне интересно об этих существах, это то, как их убить. – Ответил Фулгрим, и Фабий понял, что будет лучше поскорей перейти к делу. Продвижение кампании такой интенсивности было трудным даже для примарха.
- Конечно, мой лорд, конечно, но я думаю, вы заинтересуетесь тем, как эти существа жили. Из произведенных исследований, я выяснил, что Лаер не так уж и отличаются от нас в своих стремлениях к совершенству.
Фабий указал на раскрытую грудную клетку воина Лаер.
- Возьмите эти два экземпляра. Они генетически идентичны в том смысле что оба произошли из одного и того же генетического источника, но их внутренние органы были изменены.
- Изменены? Для чего?
- Я предполагаю, что бы лучше адаптировать их к роли, которую они должны были выполнять в обществе Лаер. – ответил Фабий. – Они являются прекрасными образцами, генетически и химически измененными с самого рождения, для идеального исполнения их заранее определенной роли. Этот, например, совершенно точно является воином, его центральная нервная система является намного более функциональной, чем у тех, кого мы захватили в начале войны, и вы видите здесь эти железы?
Фулгрим наклонился к трупу и сморщил нос от исходящего от чужака зловония.
- Что они делают?
- Они разработаны, что бы выпускать на поврежденный панцирь Лаер образующий корку состав. В действительности эти органы – биологическая функция самовосстановления, способная за несколько секунд залечить полученную ранее рану. Нам повезло, что капитану Деметру удалось убить его выстрелом в голову.
- У всех Лаер есть такие органы?
Фабий покачал головой и указал на бегущие, на экранах гололитов колонки данных. Изображения исследуемых Лаер вспыхивали, и над трупами появлялось мерцающее изображение различных вращающихся чужеродных органов.
- Нет не все. – Объяснил Фабий. – Именно это делает их настолько увлекательными. Каждый Лаер изменен с детства, что бы достичь совершенства в цели, для которой он создан, будь это воин, разведчик, дипломат или даже художник. У некоторых из захваченных нами ранее экземпляров были увеличены глазные впадины, что бы лучше захватывать свет, у других увеличены речевые центры мозга, в то же время как у остальных была увеличена сила и выносливость, возможно, что бы лучше функционировать как чернорабочие.
Фулгрим смотрел на экраны с данными, поглощая информацию с запредельной для любого смертного скоростью. – Они двигаются в направлении совершенствования самих себя.
- Именно, мой лорд, для Лаер изменение их тела лишь первый шаг на дороге к совершенству.
- Вы считаете, что Лаер совершенны, Фабий? – Угрожающе спросил Фулгрим. – Будьте осторожны в своей речи. Сравнивать эти ксено существа с работой императора было бы неблагоразумно.
- Нет, нет. – Поспешно сказал Фабий. – То, кого Император сделал из нас просто невероятно, но, что если это был, лишь первый шаг на длинном пути? Мы – Дети Императора, и как дети, должны учиться идти самостоятельно и делать наши собственные шаги вперед. Что если мы должны рассмотреть нашу плоть и найти новые способы ее улучшения и приблизить ее к совершенству?
- Улучшить ее? – Сказал возвышающийся над Фабием Фулгрим. – Я мог бы убить тебя за разговоры о таких вещах, апотекарий!
- Мой лорд, - Быстро заговорил Фабий, - Нашей целью является достижение совершенства во всех аспектах, и это означает, что мы должны отложить в сторону все понятия о брезгливости и почтении, ограничивающие нас в ее достижении.
- Император сделал нас совершенными – ответил Фулгрим.
- В самом деле? – Спросил Фабий, поражаясь вложенной в вопрос гордости за свою работу, возвысившей его. – Наш любимый легион был почти уничтожен при самом зарождении, помните? Несчастный случай разрушил почти все генное семя, ушедшее на наше создание, но, что если это был дефект, а не несчастный случай, вызвавший эти ужасные вещи?
Я помню собственную историю, - Сказал Фулгрим. – К тому времени, как Император привез меня на Терру, легион едва насчитывал 200 воинов.
- И вы помните, что Император сказал вам, когда вы узнали об инциденте?
- Да, апотекарий. Мой отец сказал, хорошо, что провал произошел в начале жизни, это разбудило во мне птицу феникса, и я восстал из пепла.
Фулгрим посмотрел на него и Фабий почувствовал боль и гнев в глазах лорда, вспомнившего муки тех давних дней, и понял, что играет в опасную игру. Вполне вероятно он подписал себе смертный приговор, но возможности, которые могли быть предоставлены, стоили любого риска. Попытаться постичь тайны Императора по созданию Астартес было самым большим делом его жизни. И если такая вещь не стоила небольшого риска, то тогда что? Фулгрим повернулся к своим воинам Гвардии Феникса и сказал.
- Оставьте нас. Ждите меня снаружи и не входите, пока я не позову вас.
Даже притом, что их хозяин был на борту “Гордости Императора”, Фабий видел, как обеспокоила телохранителей необходимость оставить примарха без защиты, но они кивнули и вышли из апотекариона. Когда за ними закрылась дверь, Фулгрим повернулся к Фабию. Задумчивый взгляд примарха блуждал между Фабием и телами Лаер, наполнявшие же его голову мысли были столь же чужды Фабию как и мысли Лаер.
- Ты полагаешь, что сможешь улучшить генное семя Астартес? – Спросил Фулгрим.
- Я не могу сказать наверняка, - сказал Фабий, изо всех сил пытаясь сдержать ликование, - Но я полагаю, что нужно, по крайней мере, попробовать. Вполне возможно, что это не принесет плодов, но если нет…
- Мы станем немного ближе к совершенству. – Сказал Фулгрим.
- И только несовершенством мы можем подвести Императора.
Фулгрм кивнул.
Вы можете продолжать, апотекарий. Сделайте то, что нужно.

БРАТСТВО ФЕНИКСА, встреченное светом Гелиополиса, появлялось с главного входа парами и поодиночке, занимая свои места у широкого круглого стола, стоящего в центре темного пола. Стол купался в отраженном от потолка свете и потрескивающим оранжевом огне, пылающем в меднике на середине стола. Вокруг стола были равномерно распределены высокие черные стулья, на половине из которых сидели облаченные в броню воины Детей Императора. Их броня блестела, но каждую видавшую и лучшие времена пластину покрывали трещины.
Соломон Деметр наблюдал за входящими из Врат Феникса Юлием Кеосороном и Марием Вайросеаном и остатками капитанов легиона, не отправившихся сразу после них в битву. Соломон мог понять их усталость и кивнул им, они сели рядом с ним. Он был рад, что его друзья благополучно вернулись с очередного изнурительного боя на поверхности планеты.
Чистка мира Лаер всем им давалась тяжело. В любой момент на поверхности присутствовало три четверти легиона, и было мало шансов на кратковременную передышку в такой скоротечной войне. Едва воины возвращались на корабли флота для пополнения боезапаса, как их опять посылали в сражение. План Лорда Фулгрима был смелым и блестящим, но оставлял очень мало времени на отдых и восстановление. Даже обычно неутомимый Мариус выглядел истощенно.
- Сколько? – Спросил Соломон, заранее боясь ответа.
- Одиннадцать мертвых, - ответил Марий, - Хотя, боюсь, один умрет еще до конца дня.
- Семь, - вздохнул Юлий, - что у вас?
- Восемь, - Ответил Соломон, - В огне, это жестоко. И другие разделят их судьбу.
- Если не хуже. – Сказал Юлий. – Наши кампании являются самыми лучшими.
Соломон кивнул, зная, что Юлий не хвастался, ему не были известны такие вещи, это было просто констатацией факта.
Свежая кровь, - Сказал он, увидев в братстве феникса два новых лица. На их наплечниках виднелся знак полномочий капитана, краска которого еще вероятно не засохла.
- Потери Легиона не ограничены рядовыми воинами. – Сказал Марий, - Хорошие лидеры должны вдохновлять своим примером воинов, которых они ведут.
- Не стоит цитировать мне книги, Марий. – сказал Соломон. – Я был там, когда они писали эту часть. И я практически изобрел понятие лидерства.
- Ты так же изобрел понятие быть живучим счастливчиком? – вмешался Юлий, - Я уже сбился со счету, сколько раз ты должен был быть мертв.
Соломон улыбнулся, довольный тем, что война не сокрушила всеобщего духа.
- Ах, Юлий, боги войны любят меня и не хотят видеть меня мертвым на этой треклятой планете.
- Не говори таких вещей. – Предостерег Марий.
- Каких вещей?
- О Богах и тому подобном, - сказал Капитан Третьей, - Это не прилично.
- Ах, не расстраивайся, Марий, - Улыбнулся Соломон, похлопав друга по наплечнику. – Есть лишь один бог войны за этим столом, и я сижу рядом с ним.
Марий сбросил его руку с плеча.
- Не дразни меня, Соломон, я серьезно.
- Не беспокойся, просто взгляни на свое лицо. Тебе стоит быть более радостным. Мы ведь не можем ходить повсюду с мрачными лицами, не так ли?
- Война мрачное дело, Соломон. – Сказал Марий. – Умирают хорошие воины и мы, ответственные за их возвращение живыми. Каждая смерть уменьшает нас, и ты отпускаешь по этому поводу шутки?
- Я не думаю, что Соломон подразумевал именно это – Вмешался Юлий, но Марий не слушал его.
- Не защищай его Юлий. Он знает о чем говорит и я обескуражен его речью, в то время когда храбрые воины умирают.
Слова Мария ужалили Соломона, и он почувствовал, как подступает желчь от оскорбления в словах друга. Он наклонился близко к Марию и сказал.
- Я никогда и мечтать не буду, что бы несерьезно относиться к тому, что умирают мои воины, но я знаю, что еще многие не вернулись бы живыми, если бы не я. Все мы ведем войну разными путями, и если тебя оскорбляет мой путь, я сожалею, но я тот, кто я есть и не изменюсь ни для одного человека.
Соломон посмотрел на Мария, полный решимости продолжить речь, но капитан покачал головой и сказал.
- Я сожалею, мой друг. Это война сделала меня агрессивным, и я стремлюсь найти повод излить свой гнев.
- Все нормально – Ответил Соломон и его гнев мгновенно исчез, - Ты настолько соответствуеш книге, что время от времени мне не стоит подкалывать тебя, даже когда я не прав. Мне жаль.
Марий пожал руку Соломона и сказал
- Война делает из нас дураков, и время от времени нам нужно сдерживать друг друга.
Соломон кивнул.
- Ты прав, но я не знаю как вести себя по другому. Я позволяю Юлию заботиться о культурной стороне вещей. Помнишь прошлый разговор, как там та маленькая орава летописцев, которую которая носилась за тобой? Есть, какие ни будь новые портреты или бюсты? Я клянусь, Марий, вскоре ты будешь не в состоянии найти угол, где не будет висеть портрет или вырезанный из мрамора бюст.
- То что вы слишком уродливы, для увековечивания в искусстве не делает меня недостойным восхваления, - Усмехнулся Юлий, хорошо привыкший к дружественным шуткам Соломона. – И потом, врятли это можно назвать оравой. Музыка Мисс Кински великолепна, и да, я хотел бы надеяться по позировать для картины Серены Д’Анджелус. Совершенство существует во многих вещах, друзья мои, не только в войне.
- Такое тщеславие… - Усмехнулся Соломон, широко раскинув руки. Врата Феникса открылись еще раз и Фулгрим вошел в зал, в полной боевой броне и накидке из перьев цвета огня. Эффект был великолепен, все беседы за столом в мгновение ока прекратились и Астартес с благоговейным трепетом смотрели на своего любимого лидера.
Все собравшиеся воины встали и склонили головы, поскольку примарх Детей Импертаора занял свое место за столом. Как всегда, броня Эйдолона и Веспасиана была увита перьями, как и у примарха. Каждый из них нес посох, увенчанный маленькой жаровней из черного железа, в которой горело красное пламя. И хотя за круглым столом, в теории, стирались ранги и звания, не было ни какого сомнения, кто был лидером собравшихся. Другие Легионы совещались в своих военных ложах в более неформальной обстановке, но у Детей Императора процветали традиции и ритуалы, доведенные в повторении до совершенства.
- Братья Феникса! – сказал Фулгрим. – В огне я приветствую вас!

БЕКА КИНСКИ стояла на широкой платформе своей отдельной каюты на борту “Гордости Императора” и смотрела на синий мир в низу через оправленное латунью обзорное окно. Хотя вид был прекрасен, она едва его замечала, все еще кипятясь перед чистыми страницами из за отказа Остиана Делафора.
Хотя парень был скромен и прост, и не обладал выдающимися физическими данными, что бы сравнивать его с другими любовниками, которые были у нее на протяжении многих лет, он был молод, и Бека жаждала обожания молодежи больше всего остального. Они были столь невинны, и развратить их с горечью ее лет и опыта было одним из немногих ее оставшихся удовольствий. С ранних лет Бека была могла заполучить любого мужчину или женщину, которых она пожелала. Для нее не было ничего недоступного. Быть отвергнутой так, как сейчас, когда она могла достичь невозможного, особенно расстраивало. Гнев за отказ Остиана Делафора от ее предложения разъедал, и она шепотом поклялась, что он заплатит за свое нахальство.
Никто не отвергнет Беку Кински!
Она поднесла кончики пальцев к голове и осторожно помассировала виски в попытках облегчить ощущаемую за глазами головную боль. Гладкая, искусственная кожа была холодной на ощупь, и она опустила руки на стол. Хирургическое вмешательство скрывало наихудшие из черт ее возраста, и, хотя, она по-прежнему была красива, то, когда человеческая хитрость не смогла бы скрыть разрушительного старения, было лишь вопросом времени.
Она подняла со стола перо и пробежалась по нотному стану, хотя все страницы пусты. Она распространила слух, что составит новую композицию для Лорда Фулгрима, но к настоящему моменту она не написала ничего, кроме пометки в журнале. Быть избранной в Ордер Летописцев было великой честью, если это вообще могло быть честью, ибо кто еще мог конкурировать с музыкальным талантом Беки Кински. Эта честь была закономерным результатом после окончания Музыкальной консерватории, и потенциал для новых горизонтов и побед казался ей безграничным. По правде говоря, шпили Терры посерели для Беки, ее окружали те же банальные лица, со временем ставшие пепельными и безвкусными. Что нового для нее было на Терре, когда она уже опробовала все плотские и наркотические удовольствия, которые только можно было купить на деньги. Какие новые сенсации мог предложить такой холодный и невзрачный мир как Терра ее распутному эпикурейскому вкусу? Возможно, подумала она, человечество, которому судьбой предначертано править галактикой, придумает новые невиданные экстазы и наслаждения.
И на какое-то время она представила: новые миры, обеспечивающие избыток наслаждений. Быть первой среди других талантов сперва пьянило а затем музыка полилась через ее руки на бумагу еще до того как она успела снять костюм Аргент Меркурио предназначенный для ее симфонии Изгнания Ночи.
Теперь музыка остановилась, поскольку ничего не вдохновляло ее.
Мир внизу плавно вращался вокруг своей оси, и она горячо надеялась, что его красота подтолкнет ее написать еще раз.

СОЛОМОН И ВСЕ собравшиеся боевые браться встали, что бы ответить на приветствие примарха. В присутствии Лорда Фулгрима, будучи включенным в столь узкий круг он получал удовольствие только от одного лишь присутствия на собрании. - Мы приветствуем тебя, наш лорд и мастер! – произнес хор.
Соломон наблюдал, как Эйдолон и Веспасиан встали по разные стороны от Фулгрима и прислонили к скобам, встроенным в стулья, посохи, прежде чем занять свое место. Соломон сразу же заметил напряжение между двумя командующими и задался вопросом, о том, что же произошло между ними до их прибытия. Братство Феникса выделялось на фоне Военных лож других легионов. Пока дети Императора сражались вместе с Лунными Волками, у них сложились крепкие дружеские отношения с воинами Хоруса, и в перерывах между битвами, некоторые распускали язык и рассказывали о своих ложах. Ложа Лунных волков, в теории, был открыта для каждого воина, захотевшего стать участником неофициальных дебатов, где звание не имело значения и человек мог говорить свободно, не опасаясь наказания. В конце концов, Соломону и Марию удалось побывать на одном из таких собраний, в приятной атмосфере духа товарищества под лидерством воина по имени Сергар Таргост. Соломон наслаждался вечером, несмотря на театр плаща, масок и кинжалов прибывших, но он мог сказать, что Марию было не по себе от непринужденности и смешения рангов. В традиционно иерархическом ядре Детей императора, только воин с рангом, мог вступить в это братство.
Фулгрим вызвал Братство на эту встречу и Соломон заинтригованно ждал слов примарха.
- Чистка Лаера почти закончена, мои братья, - Сказал Фулгрим, и воины вскинули руки и выкрикнули ему приветствие. – Остался последний, ждущий нашей ярости бастион Ксеносов. И я поведу наступление, разве я не обещал водрузить наше знамя на руинах храма Лаер?
- Обещал! - Крикнул Марий, и Соломон и Юлий переглянулись, уловив тон лести в его словах. Остальные застучали кулаками по столу, поддерживая капитана Третьей роты, и Фулгрим поднял руку, что бы остановить льстецов.
- Война на Лаер была трудна и мы все потеряли братьев по оружию – Сказал Фулгрим, его тон, наполненный торжественностью и благоуханием горя почувствовали все, - но была добыта великая слава, и когда воины будут оглядываться назад, и прочтут о том, чего мы достигли здесь, они сочтут ложью труды летописцев, потому как ни один легион не смог бы покорить такую расу за такой короткий строк. Но Дети Императора не просто легион: Мы избранные Императором, совершенные настолько, что можем носить его орла на нашей груди.
Каждый из собравшихся воинов прижал руку к грудной пластине, отдавая честь сотворившему их Императору, и Фулгрим продолжил.
- Ваша храбрость и жертвы не остались незамеченными, и Колонна Героев навсегда сохранит имена и деяния усопших. Я буду хранить память о них в своем сердце так же, как это будут делать те, кто придет после них.
Фулгрим встал и подошел к двум новым воинам. Один создавал впечатление орла, прирожденный воин с самодовольным выражением лица сразу же понравился Соломону, второй выглядел неловко и он быстро утратил к нему интерес. Соломон хорошо представлял волнение воина, вспоминая свое посвящение в Братство Феникса.
- Хотя некоторые умирают, их смерть позволяет другим продвинуться ближе к совершенству в военном деле, встав на их место. Поприветствуйте их, братья, поприветствуйте их в своих рядах!
Оба воина встали и Соломон присоединился к всеобщему приветствию, после чего воины поклонились ложе. Фулгрим положил руки на плечи более скромного воина и произнес.
- Это – Капитан Саул Тарвиц, воин, с большой храбростью сражавшийся на Атоллах Лаер. Он будет прекрасным дополнением к нашим рядам.
Фулгрим сместился и поддержал второго более дерзкого.
- А это, мои братья, Люций, превосходный мастер меча, являющий собой воплощение того, что значит быть одним из Детей Императора.
Соломон запомнил имена, зная воинов лишь по их репутации. Вид Люция нравился Соломону, в нем была какая-то собственная непокорность, но Тарвиц имел то, что Марий называл взглядом линейного офицера.
Тарвиц явно ощутил изучающий взгляд и уважительно кивнул в направлении Соломона. Соломон ответил тем же, понимая через мгновение, что в этом воине нет величия, и его ценность всегда будет незначительна.
Оба Астартес сели и примарх обошел стол, его плащ тянулся по полу за его спиной. Соломон повернулся лицом к Марию, чувствуя, что примарху не хочется говорить. Марий еле заметно пожал плечами.
- Война внизу уже почти закончена, и когда будет взят последний атолл, у нас появится время, что бы запланировать наш следующий шаг во тьму. Я получил послание от Ферруса Мануса, о том, что его Железные Руки в скором времени должны начать новый крестовый поход, и он просит чести заручиться нашей помощью в борьбе с весьма раздражающим врагом. Он начнет массовое вторжение в Малое Скопление Бифолда что бы сразиться с врагами человечества и это станет прекрасной возможностью продемонстрировать совершенные принципы, на которые опирается наша честь.
Мы встретимся с моим братом в системе Каролис, когда будет завершено уничтожение Лаер и мы поможем 52й экспедиции, прежде чем завершить планы в Пид Аномалии.
Соломон почувствовал, как бешено заколотилось его сердце от мысли сражения рядом с Х Легионом, и вместе с остальными прокричал приветствие.
Братские узы Феруса Мануса и Фулгрима были легендарны, а их дружба была ближе чем у каких либо других примархов, крепче чем, даже с Воителем, братом с которым он боролся вместе на протяжении многих десятилетий.
- Теперь расскажите им остальное. – Раздался надменный голос с противоположного края стола, и Соломон поразился тому, что кто либо, использующий подобный тон, мог обращаться к примарху. На заговорившего устремились сердитые взгляды, пока все не поняли, что это произнес Лорд Командер Эйдолон.
- Спасибо, Эйдолон. – Сказал Фулгрим и Соломон заметил, что он изо всех сил пытается удержать себя в руках от такого нарушения протокола. – Я как раз подходил к этому.
Среди собравшихся повисло напряжение от неожиданной вспышки Эйдолона, выведшей всех из равновесия. Соломон почувствовал неприятные ощущения в животе, не в силах понять происходящее. Фулгрим вернулся на свое место и сказал.
- К сожалению не все мы примем участие в этой кампании. Поскольку есть указы воителя, которым мы должны подчиняться. Галактика не покорится без усилий и рвения, и Воитель издал приказ о том, что часть наших сил должна обеспечить ему поддержку на уже завоеванных ,но требующих особого внимания территориях.
По круглому столу разлетелись крики разочарования и несогласия, и Соломон почувствовал, как напряглась его грудь, не в силах спорить с двумя величайшими воинами.
- Командер Эйдолон доставит ударную группу на борту “Гордого Сердца” к Поясу Сатира Ланукс, где гарантирует, что Имперские губернаторы поддержат законы Императора. Капитаны Люций и Тарвиц, будьте готовы, ваши воины будут заниматься высадкой на поверхность. Это будет вашим первым задание как членов Братства Феникса, поэтому я жду не меньше чем совершенства от вас обоих. Я знаю, вы не подведете меня.
И недавно принятые воины отсалютовали, и хотя Соломон мог видеть их сожаление по поводу невозможности отправиться с остальной частью Легиона, слова Фулгрима наполнили их сердца верой и радостью. Соломон видел,что никакой подобной радости Эйдолон не испытывал, зная какой позор должен был ощущать Лорд Командер при своем исключении, хотя, для выполнения приказа Воителя силы должны быть под командованием человека именно такого ранга. Пока Веспасиан командовал силами на Лаере, никакого другого выхода не оставалось. Соломон понял, что Эйдолон должен был знать об этом, но знание не прибавило бы Соломону настроения, будь он сам Лордом Командером.
- Мы споем песнь о вашей храбрости по вашему возвращению, а пока давайте пить и праздновать гибель Лаер! – Сказал Фулгрим, и из ворот Феникса вышли слуги, неся подносы горячего мяса и вино в честь победы.
- Мы поднимем наши бокалы за победу! – крикнул Фулгрим.


"Иногда доброе дело - это просто побочный эффект злодеяния" - ​Альфариус.
Все равны в желудке тиранида!
Поглощенные Варпом, с выпитой душой, закатанные Некронтиром, убитые по непонятным мотивам, или случайно затоптанные пробегающим Сквигготом....
GoLeM Дата: Четверг, 17.09.2009, 08:39 | Сообщение # 15
Сообщений: 3276
Замечания:
Уважение [ 53 ]
Где то гуляет...
ГЛАВА ПЯТЬ
Побежденный
Вслед за Огненной Птицей
Храм Изобилия

СИЛЫ БУРЕВЕСТНИКОВ и Громовых Ястребов, атаковавшие с воздуха последний атолл Лаер, были одними из самых больших воздушных армад когда-либо запущенных в Великом Крестовом Походе. До того, как исчез последний луч света, с множества захваченных атоллов взлетели девять сотен кораблей. Время запуска и вектора захода на позиции вычислялись лично примархом, чтобы гарантировать прибытие каждой волны в назначенное время.
Буревестники и Громовые ястребы сопровождало множество огромных штурмовиков и перехватчиков, взлетавших в облаках коралловой пыли и реактивных струй. За минуту небеса над атоллами заполнились темными, хищными силуэтами, кружащими, словно стаи визжащих ворон, отправляющиеся убивать. По сигналу с орбиты стаи кораблей легли на свои курсы, понесшись на струях синего пламени сквозь безоблачные небеса к своей добыче.
Фулгрим вылетел с Гордости Императора на Огненной птице, боевом корабле, который он лично спроектировал и построил на оружейных палубах своего флагманского судна. Его изящной обратной стреловидности крылья были большего размаха, чем у Буревестников, а орлиный нос придавал ему грозный боевой вид, вселявший страх в сердца врагов примарха.
Пламенный вход Огненной птицы в плотные слои атмосферы обволок крылья и корпус призрачным огнем, и она понеслась через атмосферу, осветив вечернее небо как сверкающая комета.

МЕТАЛЛИЧЕСКИЕ ФИКСАТОРЫ Буревестника Соломона Деметра были покрыты позолотой, а облицовку отсека украшали мозаики, изображающие победы Легиона, одержанные рядом с Лунными Волками. Воины в серых доспехах сражались плечом к плечу с воинами в фиолетовых Детей Императора. Смотря на дрожащие и прыгающие перед ним изображения, Соломон внезапно ощутил острую боль сожаления, от того, что Волки Воителя больше не сражались рядом с ними.
- Будет лишь еще хуже, - сказал Гай Капхэн, увидев тревогу Соломона.
- Спасибо, - прокричал он в ответ. - Я стараюсь не думать о стене зенитного огня, которую мы должны пролететь, чтобы, наконец, достигнуть этого проклятого места.
Даже притом, что рев двигателей приглушался авточувствами его шлема, он всё равно был оглушителен. Грохот взрывов за бронированными бортами Буревестника казался унылым и неопасным, хотя он, разумеется, точно знал, насколько они были смертоносны.
- НЕ люблю я это, - крикнул Соломон. - Я ненавижу отдаваться судьбе, которая доставляет тебя в зону боевых действий, способом, находящимся за гранью моего контроля!
- Ты говоришь это что каждый раз, - отметил Капхэн, - идём ли мы в бой на Буревестнике, спускаемой капсуле или Рино. Единственный другой путь на поле боя проходит по воде.
Соломон ответил:
- Помнишь, что случилось с нашим первым кораблём на Атолле 19? Птица только приблизилась к этой проклятой скале! Слишком много хороших парней умрут в этом огне прежде, чем у них появится шанс заслужить судьбу воина.
- Судьбу воина? - засмеялся Капхэн, помотав головой. - Клянусь, иногда я чувствую, что должен сообщить Капеллану Чармосиану обо всех твоих разговорах про судьбы и богов сражений. Мне не нравится это не многим меньше чем тебе, но мы защищены как только возможно, да?
Соломон кивнул, зная, что Гай был прав. Понимая, что честь захвата Двадцать Восемь Три должна была разделить остальная часть флота, Лорд Фулгрим поручил быстроходным перехватчикам совершить несколько авианалётов, чтобы уничтожить наиболее опасные точки противовоздушной обороны Лаэр.
Большая часть оборонительных сооружений лаэр была обращена в груды камня, хотя их количество все еще внушало страх. Соломон мельком взглянул на десантный отсек, чтобы посмотреть, какой влияет на его людей их ожесточенное путешествие, и с радостью увидел, что они оставались спокойными, словно находились на учебной миссии.
Его воины могли оставаться спокойны, но не он. Несмотря на заверения Капхэна, он знал, что не успокоится, пока не удостоверится, что пилоты доставили их по назначению. Соломона обучали летать на Буревестнике, и некоторое время даже на более новом Громовом Ястребе, но он понимал, что, в лучшем случае, был лишь "неплохим" пилотом.
К месту боевых действий их должны были доставить другие, более опытные пилоты, так как плану примарха требовалась лишь абсолютная, непревзойдённая точность нападения. Поэтому он держал свои проблемы при себе, пока не стало слишком поздно что-либо предпринимать.
Он положил ладонь на держатель своего грави-кресла и встал на ноги, ухватившись за медные перила, бегущие вдоль всего потолка.
- Я иду на летную палубу, - сказал он.
- Ты собираешься взять управление на себя? - спросил Капхэн. - Я уже чувствую себя безопасней.
- Нет, я только хочу посмотреть, что происходит.
Капхэн не ответил, и Соломон повернулся к кабине, когда самолет встряхнуло в воздухе, и он ощутил вибрацию близкого взрыва. По трапу он добрался до кабины пилотов и открыл дверь.
- Сколько ещё времени до приземления? – перекричал он шум.
Второй пилот взглянул на него и крикнул: "Две минуты!".
Соломон кивнул, захотев что-то сказать, но не стал отвлекать пилотов от их обязанностей. Вечернее небо за бронированным куполом кабины было освещено столь же ярко, как днём узорами орудийного огня и зенитной артиллерии. Перехватчики флота сражались с оставшимися воздушными единицами лаэранцев, чтобы расчистить путь для воинов Легиона. Впереди Соломон видел сияющий остров, паривший в небе, атолл-храм как маяк в темноте.
-Дурак, - он сказал себе.- Ты провел жизнь во тьме.
Десантный отсек заполнился жутким красным светом, и Соломон внезапно подумал о крови. Он задался вопросом, было ли это предзнаменование о скором начале сражения но, затем стряхнул с себя такое мрачное предчувствие. Знамения и предзнаменования были для слабых умов, которые не знали правды о галактике и диких варварах, которым нужна была причина, чтобы всходило солнце или шли дожди.
Соломон сторонился этих предрассудков, но улыбнулся, осознав, что его чрезмерное увлечение доработкой своего боевого оборудования и силового доспеха и упрашивания их хранить его в бою, перед тем, как идти в бой, можно было бы счесть суеверием. Нет, он решил, что почитание своего силового доспеха и оружия было только целесообразно, не суеверно.
Он опустился на пол у дверей, очарованный паутиной света и взрывами, окрашивающими небо, не желая возвращаться на своё место. Пока он наблюдал замысловатый танец огня, к которому они направлялись, кабину залил сверкающий свет, и над ними пролетела Огненная птица. Её огромная скорость свидетельствовала о том, что она будет в первых рядах атакующих кораблей, которые достигнут атолла.
От ее крыльев все еще тянулся огненный шлейф, и Соломон улыбнулся, понимая, что еще никогда примарх не отдавал приказа к наступлению ночью. Мерцающее красное огненное зарево отразилось на лицах отряда, и Соломона вновь охватила уверенность, что должно произойти нечто ужасное. Не только для него, но и для всего его Легиона.
Буревестник внезапно изменил курс, живот Соломона скрутило, и он услышал ругань пилотов. В один бок Буревестника пришелся глухой удар, и Соломон почувствовал отвратительный крен, когда могучий корабль начал падать с небес.
Его разум заполонили мысли о зияющей пропасти мирового океана внизу. Вспоминая сражения, в которых он участвовал в этом бездонном мраке, он не имел никакого желания повторно посетить этот холодный, подземный мир.
- Пожар двигателей! - закричал пилот.- Прибавить энергию на двигатель правого борта.
- Стабилизаторов нет! Компенсировать!
- Отключить подачу топлива от крыла и подняться вверх!
Буревестник дико затрясло, и Соломон схватился за край двери. Команда раздавал друг другу приказы, пытаясь стабилизировать полет. На пульте управления загорелись аварийные огни, и Соломон услышал предупредительный сигнал высотомера. Хотя он слышал напряженности в голосах, Соломон ощущал опыт и дисциплинированность пилотов, эффективно и решительно преодолевавших последствия этой аварии.
В конце концов, судно начало выравниваться, хотя предупредительные огни все еще мигали и звучал сигнал высотомера.
По десантному отсеку пронесся вздох облегчения, и Соломон ослабил хватку на краю двери.
- Хорошая работа, парни, - сказал пилот, - мы все еще летим.
Через мгновение весь левый бок Буревестника охватило пламя. Соломона швырнуло на пол, а небо осветила кипящая струя пламени. Стекло кабины расплавилось и огонь проник в боевой корабль.
С пластин его ног и рук сочились ставриды горящего топлива, ион почувствовал, как начал нагреваться доспех, но это могло не причинить ему вред. Холодный воздух ревел сквозь рану вращающегося боевого корабля, заглушая авточувства.
Каким то чудом второй пилот был все еще жив, хотя его плоть была ужасно обожжена, а кожа горела. Соломон знал, что не смог бы ничего делать для него, и крики боли смешивались с ветром, пока они неслись вниз, навстречу гибели.
Соломон видел, приближающуюся черную стену океана и, когда Буревестник разбился об воду, холодная влажная темнота поглотила его.

ВОЗДУХ НАПОЛНЯЛ визг крик коралловых башен, громче которого Юлий не мог припомнить, и его поразила мысль о вопящем в гневе атолле. Это место защищали последние из Лаер, но, если в них и было какое-то отчаяние или страх, они этого не показывали. Эти ксеносы боролись столь же твёрдо как любые другие, которых они убили в этой кампании.
Как только Буревестник приземлился, Юлий и Ликаон уже вели воинов Первой на атолл, отражая вспышки огня сражения на чудовищно толстых пластинах брони терминатора.
Чувства заполнили крики, орудийный огонь и взрывы, хотя броня и защищала его от худших из них. Дети Императора рассредоточились вокруг него, не нуждаясь ни в каких приказах, и он знал, что так же делалось и в сотнях других мест повсюду на атолле.
Чужаки направили на них огонь, но то, что пробивало доспех Марк IV, лишь царапало броню Терминатора.
«Если бы только у нас их было больше, эта война была бы уже давно выиграна», подумал Юлий, использование Тактической брони только началось, и лишь очень немногие были обучены что бы правильно ее использовать.
- Выдвигаемся, - приказал Юлий, и его воины заняли позиции позади него. Терминаторы построились в фалангу, болтеры и встроенное тяжелое оружие разрывали тела лаэр и крошили кораллы, встававшие у них на пути.
Силы Детей Императора окружили храм как сжатый кулак и теперь сокрушат последних из его защитников.
Ввысь взвилось пламя из-за обстрела боевых кораблей, разрушивших башни мощными снарядами и обеспечивавшими поддержку наземным войскам. Более тяжелые транспорты по прежнему прибывали с бронированными единицами на борту: Ленд Рейдерами, Хищниками и Защитниками.
Сквозь шум битвы послышались тяжелые шаги, и Юлий увидел, как Древний Риланор проломился через коралловую стену, служившей баррикадой группе лаэранских воинов, вооруженных мощным энергетическим оружием. Луч зеленой энергии вонзился в саркофаг Дредноута, и Юлий невольно вскрикнул, увидев повреждение, но могущественная боевая машина не обратила внимания на это повреждение. Риланор схватил ближайшего лаэранского воина и раздавил его в двух чудовищных кулаках, потому как струи желтого огня его подвесного оружия сожгли их защиту.
Юлий и его воины закончили работу, послав град снарядов, разорвавших горящие трупы чужаков.
- Спасибо за помощь, - сказал Риланор.- Хотя в этом не было необходимости.
Внезапно поле битвы погрузилось в оранжевый свет адского жара, и над головами проревела Огненная птица, атакующий корабль Фулгрима доставлял его в самое сердце битвы - к храму Лаер.
- Вперёд, Ликаон! - торжественно крикнул Юлий. - Мы следуем за Огненной птицей!!!

НА ЮЖНЫХ СКЛОНАХ атолла, Марий Вайросеан столкнулся с вещами гораздо более жесткими, чем капитан Первой. Слишком многие из его боевых кораблей были сбиты, и он знал, что он потерял уже слишком много воинов, опасно приблизившись к минимуму, который примарх выделил для захвата цели. Лаэр бились с невиданной до этого свирепостью, их скользкие тела наматывались друг на друга, и они рвались вперед, чтобы заполучить его воинов. Далекие пределы коралловых нор окутывал мускусный туман и Марий отметил, что он заметил слабый красноватый оттенок. Был ли это один из видов отравляющих газов? Если так, то это было бесполезно против Астартес, чья броня защищала их против такого примитивного оружия.
В этой части атолла крики башен были тише и за это Марий был глубоко благодарен. Как лаэр могли жить при таких условиях, окруженные избытком шума и цвета, к счастью, не волновало его. Понимать суть ксеносов было темным путём, и он не собирался идти по нему.
- Отряды поддержки вперед! – приказал он. Мы должны быстро проделать путь. Наши братья нуждаются в нас, и я хочу, чтобы Третья оправдала ожидания!'
Астартес, несущий тяжелое оружие занял позицию в руинах коралловых башен, и шквал тяжелого огня пропорол туман, грохот снарядов большого калибра формировал в черепе Мария плотный рев.
Он знал, что как только враги попрячут головы, и стихнет подавляющий огонь, нужно было начинать атаку. Хотя он и относился неодобрительно к опрометчивым поступкам Соломона, иногда у тебя нет никакого выбора, кроме как идти в лоб.
- Отделение Коллания! Отделение Эудикия! Лобовая стена!

ЮЛИЙ ПОЛНОСТЬЮ РАЗРУБИЛ ВОИНА лаэр. Энергетическое поле его массивной рукавицы, с легкостью разорвало серебряную броню и убило чужака. Он и его Терминаторы пробили брешь в защите лаэр, оставив на попечение апотекариев лишь одного воина. И хотя битва была тяжелой, броня Терминатора предоставляла великолепную защиту, и Юлий упивался чувством могущества, которое она обеспечивала. Идти невредимым сквозь огонь неприятеля подобно богу, хотя он упрекнул себя за такую смешную мысль.
Огненная птица приземлилась километром впереди, но из сообщений, которые он слышал по воксу, было понятно, что чужаки, охраняющие храм, оказывали ожесточённое сопротивление. Воины Первой не были быстры, но их темп был неумолим а с поддержкой Древнего Риланора они могли без труда проделать свой путь.
В действительности, было такое чувство, что чем ближе они подходили к центру атолла, тем слабее становилось сопротивление Лаер. Земля стала более скалистой и топкой, прекрасная для защиты местность, но почему Лаэр не использовали это?
- Ликаон, какое у тебя предчувствие? - спросил Юлий, делая паузу, карабкаясь по крутому кораллу и пытаясь различить впереди путь. Склоны коралла, находящиеся над ними, образовывали непроходимую преграду, но так или иначе Лаер перед ними отступили, и им оставалось только преодолеть её.
- Я чувствую, что они не очень-то и пытаются остановить нас, - ответил Ликаон. - Я уже несколько минут не стрелял.
- Верно.
- Не то что бы я жалуюсь, но все же.
- Здесь что-то не так, - сказал Юлий.- Все это выглядит как-то неправильно.
- Тогда, каковы будут ваши приказы, сэр?
Звук ревущих башен становился громче, по мере того как они подбирались к центру атолла, и Юлий увидел, что извивающиеся проходы, через которые проходил их путь вверх через коралл к цели, становились всё ближе и ближе.
Больше подходящие для существ со змеиным телом, вдруг догадался он.
Звуки шипения, криков и сражения были близки, и сливались в такую какофонию, что он удивлялся, как это лаэр ещё не сошли с ума.
- Огненная птица должна быть где-то здесь, - сказал Юлий. - Рассредоточьтесь и ищите путь через коралл. Мы нужны нашему примарху!
Звуки битвы походили на описанные в старых поэмах древней Терры: преувеличенные работы были наполнены красочными описаниями боя, которые были, очевидно, придуманы тем - то, кто никогда не видел войны.
Даже среди хаоса сражения, Юлий думал о поэзии и литературе, и он решил держать в узде свои мысли. Возможно Соломон был прав, и он тратил слишком много времени на воспоминания.
- Капитан! - закричал Ликаон.- Здесь!
Юлий обратил внимание на своего денщика, увидев, что тот нашел до этого скрытое отверстие норы, которое, казалось, вело через пористую массу коралла. Проход был широк, хотя он и был тесен для воина, одетого в броню Терминатора, и Юлий надеялся, что он приведёт к их цели.
- Пошли, Первая, - приказал Юлий, передвигаясь так быстро, как только позволяла его броня.
Подняв ботлтер на изготовку, Юлий вел своих людей по темной тропе сквозь коралл. Эхо битвы странно искажалось в проходе. Стены туннеля блестели сыростью, что давало Юлию повод подумать, что они ползли через внутренности какого-то громадного зверя.
Непрошеная мысль внезапно взволновала его. Были ли атоллы лаэр живыми? Кому-нибудь приходила в голову мысль проверить это?
Он выбросил эту мысль у себя из головы, ведь было уже слишком поздно что ни будь сделать с этим, и он ускорился, ориентируясь на звуки борьбы и свет огня.
Наконец, он увидел как участок темноты впереди перечеркнул трассирующий снаряд, и он понял, что они нашли выход. Он лишь надеялся, что это было тем местом, куда они должны были прибыть. Туннель сузился, и Юлию пришлось использовать массивную часть его брони и энергию силового кулака, чтобы прорваться сквозь пространство атолла.
Юлий появился на краю широкой долины из розового коралла с чудовищным дву-шпильным храмом, вершина которого пронзала облака. Край долины был окаймлён сотнями кричащих, зазубренных шпилей, изогнувшихся внутрь, из за чего долина напомнила зубастую рану в коралле.
Вокруг верхних границ храма и в центре долины скопились целые тучи летающих воинов Лаэр. Юлий увидел героическую фигуру примарха, пробивавшим себе путь вперёд широкими взмахами золотого меча, Огненного Клинка. Шлем Фулгрима с орлиными крыльями сиял в темноте, и Юлий ощутил огромную гордость при виде своего лорда.
Фулгрима окружали держащие Лаер в страхе Стражи Феникса с длинными алебардами с потрескивающими лезвиями, преодолевающие путь к храму в дальнем конце долины. Он мог различить возле примарха, высоко держащего большой штандарт Легиона Детей Императора массивную фигуру брата Тестиса. Орел на вершине шеста сверкал бело-золотым светом в лучах луны, а фиолетовая ткань знамени слегка колебалась как шелк на ветру.
Юлий сразу же увидел, что его примарх был окружен, и закричал:
- Воины Первой, к Фениксу!

ЛОРД ДЕТЕЙ ИМПЕРАТОРА атаковал противников могучими ударами своего меча и каждый ужасный удар забирал жизнь одного воина Лаэр. Никто не мог выстоять против него и выжить, поэтому, когда закралась предательская мысль, что эта борьба вовсе не шла согласно плану, это было подобно ночному визиту убийцы.
Его Стражи Феникса сражались как герои, которыми они и были, золотые лезвия, убивали всё, что смело войти в предел досягаемости их смертельных алебард, а храбрый Тестис отважно нёс высоко поднятый штандарт Легиона, разрубая длинным мечем на части любых подошедших к нему врагов. Все Лаэр вокруг них гибли, разрезанные смертельными ударами мечей или расстрелянные дисциплинированным, точно нацеленным огнем болтеров. Поперек поля битвы дрейфовал странный розовый мускус, цеплявшийся за их лодыжки, а его аромат был довольно неприятен. Рёв башен заглушал визг лаэр, и Фулгрим не мог вспомнить более неистового поля битвы.
Никогда прежде он не видел такого буйства цвета и звуков, и он не мог понять, для чего это было нужно. Возвышающийся храм, казалось, был центром всей этой какофонии. Разрывы в его «теле» были похожи на окна, они-то и были источником самого громкого крика, и из них в воздух сочилась большая часть розового мускуса. Сооружение перед ним было, возможно, около трёхста метров, и в отличие от своих воинов он видел, что ему было, по меньшей мере, триста лет.
Когда он расчленил мечом лаэр от головы до хвоста, в голову прокралась другая предательская мысль что, возможно, их специально заманили в эту адскую долину. Розовый коралл её стен и зубчатых шпилей, которые шли по горным хребтам на её вершине, напомнили ему о растениях, которые он видел на влажных болотах Двадцать Восемь Два, которые питались большими жужжащими насекомыми джунглей, заманивая их в свои покрытые листвой челюсти перед тем, как моментально захлопнуть пасть и переварить их.
Но воины, сопровождавшие его на Огненной птице, сражались рядом с ним, и хотя боролись они смело, погибали один за другим, и такие потери могли привести только к одному результату. Он осмотрел склоны долины в поисках любых признаков своих боевых братьев и рассек кулаком воздух, увидев Юлия Кеосорона и воинов Первой, сражавшихся и пробивающих себе путь к нему сквозь массу скользящих, визжащих воинов Лаэр.
Броня терминатора давала каждому воину силу и мощь танка, и хотя Фулгрим ненавидел этот неказистый на первый взгляд вид брони, его сердце ёкнуло, когда он увидел их теперь.
- Вижу могучую Первую! - крикнул Фулгрим. - Поспешите мои братья, поспешите!
Брат Тестис выступил вперед, держа знамя Легиона одной рукой, и расчищая своим мечем путь сквозь Лаэр. Фулгрим прыгнул, присоеденившись к нему и прикрывая с фланга своего преданного знаменосца, и Стражи Феникса, сплотились у знамени.
- Следуйте за Фениксом! – закричал Юлий Каезорон позади него, и Фулгрим от души засмеялся, наблюдая за тем, как воины Первой крушили лаэр. Апотекарий Фабий сказал, что лаэр были химически изменены, чтобы придвинуться к совершенству, но они были бледной тенью совершенства, воплощенного в его Легионе.
Ударив кулаком в череп воина лаэр, Фулгрим пробовал вообразить, каких высот он и его воины могли достичь, пойдя они подобным путём, и насколько горд будет его отец, когда увидит, какие чудеса они делают.
Шипящий лаэр воткнул своё оружие в его наплечник и отскочившее лезвие прорезало золотой шлем. Фулгрим вскрикнул, больше от удивления, нежели от боли, и ударил мечем в пасть лаэранцу.
Он заставил себя сконцентрироваться на битве, а не на красоте, возможной в будущем, видя, что все больше и больше его воинов продвигалось в долину через отверстия в коралле. Он, нахмурившись смотрел на их опоздание, поскольку его план призывал к подавляющей атаке, которая предоставила бы этому храму прекрасное действо. Что-то пошло не так, и многие из его воинов опоздали. Внезапная мысль очень обеспокоила его и настроение упало.
Поскольку все больше и больше Детей Императора прибывало в долину, Фулгрим и знамя Легиона углубились в разъяренные толпы лаэр, храм стал обманчиво близок. Вспыхнуло зелёное пламя выстрела и Фулгрим отскочил в сторону. Он почувствовал высокую температуру инопланетного оружия, но не обратил внимание на боль, когда она настигла его, и повернулся, чтобы встретить лицом угрозу. Страж Феникс уже убил нападавшего.
- Знамя пало! - закричал кто-то, и Фулгрим увидел брата Тестиса на коленях, его тело пылало. Его пожирал смертельный огонь оружия ксеноса. Знамя Легиона выскользнуло из мертвой руки Тестиса и начало падать на землю, ткань сверкала где на нее попадал яркий свет.
Фулгрим прыгнул к Тестису и схватил знамя прежде, чем оно упало на землю, подняв его высоко одной рукой так, чтобы весь Легион мог видеть, что оно всё ещё реет на ветру. Огонь несколько раз задел ткань, разрушая то, что сто плачущих женщин создали для прекрасного Примарха III Легиона, в его легкомысленной прихоти. Герб с когтем орла, изображенный на знамени, исчез в огне, и Фулгрим почувствовал, как гнев закипает в нём от такого надругательства над его честью. Горящие остатки ткани трепетали вокруг него, но он видел, что орел наверху знамени оставался нетронутым огнем, как будто какая-то неведомая сила оберегала от разрушения.
- Орел все еще летит! – закричал он. Орел никогда не упадёт!
Воины Фулгрима взревели в гневе от такого надругательства над их знамением и удвоили усилия для победы над врагом. Рядом с Фулгримом прозвучали громкие болтерные выстрелы, и он повернулся, увидев, как Юлий Кеосорон расстрелял пару крылатых лаэр, напавших на почерневшее знамя. Когда Фулгрим прошел к капитану Терминатору, высоко держа блестящего орла Стражи Феникса сформировали защитный кордон вокруг него.
- Капитан Кеосорон! - закричал Фулгрим.- Ты опаздываешь.
- Прошу прощения, мой лорд, - с раскаянием в голосе сказал Кеосорон. Найти путь через коралл, оказалось, было труднее, чем мы предполагали.
- Трудность не оправдание, - предупредил Фулгрима.- Совершенство должно превозмочь трудность.
- Должно, мой лорд, - согласился Кеосорон. Это больше не повторится.
Фулгрим кивнул и сказал:
- А где Капитан Второй, Деметер?
- Я не знаю, мой лорд. Он не ответил ни на один мой запрос.
Фулгрим отвернулся от Кеосорона и обратил осмотрел поле битвы. Мне будут нужны ты и твои воины, чтобы ворваться в этот храм. Следуйте за мной.
Не дожидаясь ответа, Фулгрим, вновь подняв орла над битвой, быстро прошёл мимо окруживших его Стражей Феникса. Ракеты и снаряды врезались в храм, откалывая массивные куски коралла, которые падали вниз в долину, сокрушая лаэр, собравшихся у его основания.
С Фулгримом во главе, Дети Императора создали атакующий «клин», прорвавший ряды лаэранцев. Ближе к храму чужаки сражались со свирепостью, граничащей с безумием, розовый мускус, обволакивал их тела, покрывая тошнотворной плёнкой, а их визгливые крики походили на крики банши из древних мифов. Они напали без всякой мысли о собственной защите, и Фулгрим поклялся, что некоторые просто швыряли себя на его лезвие. Темная кровь и завывания того, что он позже поклялся бы, были удовольствием, от каждого разрывающего их тела удара.
Над ним возвышались искривленные шпили кричащего храма, а широкий арочный вход был похож на зев подводной пещеры. Повсюду были разбросаны огромные куски взорванного коралла,а вокруг скользило множество змееподобных тел Лаэр. Их встроенные изогнутые лезвия потрескивали синим пламенем, ярко сиявшим в тумане, льющемся из разрушенного храма.
Дети Императора ударили по ним, и сражение стало столь же кровавым, сколь и кратким, Лаэр своими лезвиями наносили нечеловечески быстрые смертельные удары. Даже броня Терминаторов не могла спасти от такого оружия, и многие из Первой Кеосорона потеряли свои конечности или жизни.
В долину прибывало все больше Детей Императора и ничто не могло остановить их натиска, прорывавшихся сквозь Лаэр, стоявших между ними и храмом.
- Теперь они наши, мои дети! - закричал Фулгрим.
Держа яркое знамя орла в одной руке и свой золотой меч в другой, Фулгрим бросился в храм лаэранцев.

ЮЛИЙ КЕОСОРОН убивал с яростью подобной одному из воинов Ангрона. Позор выговора примарха толкал его к невиданным доселе высотам отчаянной храбрости, чтобы еще раз доказать свой характер. Он уже потерял счет Лаэр, которых убил, и теперь его, следовавшего за орлом, которого нёс в сердце черного кораллового сооружения примарх, окутывала тьма храма.
Тьма была словно живое существо, поглощавшее свет и звуки, будто бы ревниво охраняя этот храм. Юлий еще мог слышать дрожь от взрывов, грохот орудийного огня, лязг мечей и действующие на нервы крики башен за пределами храма, но с каждым шагом, осознал он, звуки затихали, словно он спускался в бездонную яму.
Впереди шёл Фулгрим, не осознавая или не обращая внимания на эффект, оказываемый тьмой на своих воинов. Юлий видел, что даже обычно «непрошибаемые» Стражи Феникса были обеспокоены в этом месте, и неудивительно, ведь сам примарх сказал, что это был храм.
Мысль о таких вещах была столь же противна Юлию, как и мысль о поражении. И то, что он стоял в храме, где отвратительные ксеносы восхваляли ложных богов, разжигала в нём огонь ненависти. Воины, которые прокладывавшие себе путь в храм, растянулись. Потому как они следовали за своим лидером, мечи и болтеры были наготове в случае, если здесь будет обнаружена новая угроза. В месте, за которое так отчаянно сражались лаэр.
- Здесь есть сила, - сказал Фулгрим, и его голос показался Юлию невообразимо далёким.- Я чувствую это.
Стражи Феникса сомкнула ряды вокруг примарха, но он остановил их, вложив в ножны Огненный Клинок и сняв свой шлем с крылатым орлом перед тем, как вручить его ближайшему из телохранителей. Хотя Стражи Феникса остались в шлемах, многие другие воины последовали примеру своего примарха и обнажили головы.
Юлий поступил аналогично и, отключив фиксаторы на латном воротнике, снял с головы плотно прилегающий шлем. Его кожа была липкой от пота, и он глубоко вдохнул воздух, чтобы очистить свои легкие от несвежего, переработанного кислорода, которым его обеспечивал силовой доспех. Воздух был горяч и душист, надоедливый мускус поступал из отверстий в стенах, и он удивился, почувствовав себя немного легкомысленным.
Пока они углублялись внутрь тьма храма стала улетучиваться, и Юлий услышал то, что походило на жуткую музыку, исходящую спереди, похожую на то, если бы миллион сумасшедших оркестров играл миллион различных мелодий сразу. Мерцающий, разноцветный жар разрезал тьму, в том месте где, предположил Юлий, находился источник невообразимой музыки. Даже на таком расстоянии, Юлий почувствовал холодное движение воздуха, говорившее о намного большем расстоянии, которое ещё нужно было преодолеть, и он ускорил шаг в тяжелых, громоздких доспехах, чтобы не отстать от примарха.
Войдя в пещеру Юлий почувствовал, как словно какой-то удушливый туман, о существовании которого он не знал, внезапно сдавил его череп. Он начал хлопать руками по ушам потому, что вместе с волной света и шума на него нахлынуло множество новых неприятных ощущений.
Сверкающий свет заливал огромное пространство внутри храма, прыгая от стены от стены к стене, а беспорядочный шум, отражался в оглушительный грохот звуков. В воздухе витали фантастические краски, словно свет каким-то образом улавливался влажным, ароматным дымом, ползшим по залу. По периметру храма стояли чудовищные статуи, которые, как предположил Юлий, являлись богами Лаэр. Огромные существа с несколькими конечностями, бычьими головами с большими рогами, растущими из черепов. В их каменную плоть впивались многочисленные крьчья, а одетая в многослойную броню грудь каждого бога, оставляла правую грудь обнаженной.
Невообразимые фрески покрывали каждый сантиметр стен и Юлий напрягался, увидев, сотни Лаэр, корчащихся на полу зала. Неприятный, сухой шелест их змеиных тел создавал самый отвратительный звук, который только можно было себе представить. Он собирался выкрикнуть предупреждение, но увидел, что в этом не было необходимости, поскольку змеиные тела были ужасно переплетены во что то, напоминавшее невероятную сексуальную позу.
Очевидно, сила, заставлявшая сражаться Лаэр, защищавших храм в безумном бешенстве, не распространялась на тех, кто был внутри. Они растянулись в томном наслаждении, их сверкающие, разноцветные тела, были проколоты так же, как и статуи, а вялые движения создавали впечатление о воздействии сильнейшего наркотика.
- Что они делают? - спросил Юлий, перекрикивая шум.- Они умирают?
- Если и так, тогда, кажется, это очень радостная смерть, - сказал Фулгрим, его глаза с жадностью уставились на что-то в середине зала. Юлий проследил за его пристальным взглядом и увидел, как скользящие лаэранцы окружили круглый постамент, испещренный прожилками черного камня, в основание которого был вставлен длинный меч с немного искривленным лезвием.
Длинная серебряная ручка была выполнена в виде змеиных весов а ее эфес из мерцающего пурпурного камня отбрасывал ослепительные блики.
- Они защищали это, - сказал Фулгрим, и его голос показался Юлию отдаленным и слабым.
Его глаза словно затянуло пеленой, и он почувствовал, как начала сильно болеть голова от продолжавших давить на его чувства шума и света.
- Нет, - прошептал Юлий, зная, но, не понимая, как он догадался, что Лаэр не занимались здесь восхвалением, они были рабами этого места.
- Это не храм, это - место господства.
Все еще держа шест со знаменем, Фулгрим вошел в массу корчащихся лаэранцев. Стражи Феникса двинулись следом за ним, но Фулгрим остановил их. Юлий попытался выкрикнуть имя своего примарха, что здесь что-что было неправильно, но ароматный дым, казалось, забился в его легкие, остановив дыхание и не давая кричать, и в это время в его голове и ушах прозвучал скрипучий шепот.
Позволь ему взять меня, Юлий.
Слова исчезли из разума, как только прозвучали. Он почувствовал, как его охватило странное оцепенение, кончики его пальцев начали приятно покалывать, и он увидел Фулгрима, пробирающегося через распластанные тела Лаэр.
С каждым шагом примарха, Лаэр расступались перед ним, очищая путь к каменному блоку, и когда он дошёл до меча, Юлий вспомнил слова Фулгрима, по их прибытию в храм: Здесь есть сила.
Он мог чувствовать какое-то напряжение в воздухе, дыхание ветра, которое выло в храме, пульс в живых стенах и ... и ... крик освобождения, когда часть лезвия открылась взору, нежность шелка поперек голой кожи, крик, исторгнутый изо рта разорванной плоти и счастье муки, испытывавшей наслаждение в своей собственной трансформации.
Юлий вскрикнул от ужаса и экстаз заполнившего его голову, безумный смех, отозвался эхом в зале, несмотря на то, что кроме него никто, кажется, не услышал его. Он оторвался от своей муки, чтобы увидеть, как пальцы Фулгрима легко обвили рукоять меча. Вздох, похожий на древние ветры самых мертвых пустынь, заполнил зал. Юлий почувствовал, как сотрясся храм, дрожью освобождения и исполнения, увидев, что Фулгрим вытащил лезвие из камня.
Примарх Детей Императора восхищался лезвием меча, призрачный свет, отражался на его бледном лице танцующими огнями, заполнившими зал. Лаэр все еще корчились на полу, их тела неприлично извивались, когда примарх высоко поднял шест с сожженным знаменем и вставил его в камень, из которого только что вытянул меч.
Свет упал на орла, отразившись сотней изломанных отбликов. Этот вид показался Юлию отвратительным. Свет, казалось, заставил орла, извиваться и корчиться от боли. Фулгрим властно держал меч, проверяя его сбалансированность, и улыбнулся, окинув сотни растянувшихся повсюду Лаэр пристальным взглядом.
- Убейте их всех, - сказал он. – Никого не оставлять в живых.


"Иногда доброе дело - это просто побочный эффект злодеяния" - ​Альфариус.
Все равны в желудке тиранида!
Поглощенные Варпом, с выпитой душой, закатанные Некронтиром, убитые по непонятным мотивам, или случайно затоптанные пробегающим Сквигготом....
Форум » Хаос и все что с ним связано » Примархи перешедшие на сторону Хаоса » Фулгрим (примарх Детей Императора)
  • Страница 1 из 3
  • 1
  • 2
  • 3
  • »
Поиск:

Рекламный блок

Здесь может быть реклама ВАШЕГО товара (ресурса)

Подробнее...

Рекламный блок

Здесь может быть реклама ВАШЕГО товара (ресурса)

Подробнее...

Рекламный блок

Здесь может быть реклама ВАШЕГО товара (ресурса)

Подробнее...